Возле школы стояла красивая спортивная ма­шина, в ней сиделиГеннадий Борисович Фуре — старый знакомый и коллега Лериного папы — и троепарней.

Олег, займешься вот этой девчонкой, пока ее папаша будет вкомандировке, — холодным тоном сказал Фуре.

Не староват ли я для школьницы? — усмех­нулся небритыйпарень лет двадцати пяти.

В самый раз. Они как раз таких любят — безмозглых исмазливых, на спортивных тачках. Поехали за ними, только осторожнее. Он жеопытный мент, сразу заметит хвост.

Аня, Антон, Наташа и Гуцул шли по улице и болтали.

Зря ты так поздно пришел, — сказал Маркин Гуцулу, — невидел, как девчонки зажигали. Зуб даю, из них получится настоящая рок-группа.

Типа звезды? — улыбнулся Гуцул. — Мы тоже не лаптем щихлебаем. Я тебе завтра новый трюк покажу — закачаешься. Девчонки, прихо­дитеснимать!

— Мне понравилось на тренировке, столько нового, —сказала Аня. — Я рада, что у меня по­явились такие друзья, как вы.

— Друзья? Ты что, маленькая, что ли? — уди­вилсяГуцул. — Между мужчиной и женщиной дружбы не бывает.

Но Аня его уже не слушала: на противополож­ной стороне улицыона заметила своего отца с какой-то молодой женщиной. Они оживленно беседовалии выглядели вполне счастливыми.

— Извините, мне пора. Пока! — не глядя на ребят,Аня побежала через улицу.

Дорогу ей преградил проезжающий автобус и, когда он отъехал,паны уже нигде не было видно. Аня свернула в переулок, осмотрелась и вдругзаметила ярко-рыжую шевелюру и оранжевый балахон Жени. Девушка приставала кнезнако­мой женщине:

Не пожертвуете на Храм Радуги и Всеобщей любви?

Какой? — переспросила женщина.

Всеобщей. В мире так мало любви, никто никого не любит. Нашаорганизация собирает деньги на Храм любви. Приходите к нам...

Сектантка! — закричал на Женю стоявший рядом мужчина,которому она уже успела сунуть флаер.

Женя, постой! — Аня рванулась к однокласснице, но та какбудто никого не видела.

Аня подняла упавший на землю флаер и раз­вернула его. Покаона читала о клубе «Радуга», Женя исчезла.

Мама готовила ужин. Аня тихо зашла в комнату отца. Тот сиделнад чертежами торгового центра и что-то исправлял.

Пап, я хочу с тобой кое о чем поговорить, — начала Аня.

Ты чего такая серьезная, морковка? — улыб­нулся папа.

Не надо улыбаться. Я видела тебя сегодня на улице с другойженщиной.

Тебе показалось.

— Нет, не показалось. Я видела, как ты с ней разговаривал.Пап, я хочу, чтобы ты сам во всем признался маме. Это же подлость. Этонечестно!

В комнату заглянула мама:

— Несите фужеры — и за стол, пока все не ос­тыло.

На кухне Аня и Михаил Алексеевич сидели молча: ни одному, нидругой кусок в горло не лез.

Что с вами? Странные вы какие-то, — сказа­ла мама.

Мам, папа хотел тебе кое-что сказать, — за­явила Аня.

Папа поперхнулся и закашлялся.

Тут такое дело, — начал он, — ты только до­слушай и не спешис выводами. У нас в последнее время как-то не очень все ладится... И мне нужнабыла поддержка. Я нашел ее в одном человеке, постороннем, не из нашей семьи.

Ты нашел себе женщину? — спросила мама упавшим голосом.

Нет... то есть да, но не в том смысле... — Ми­хаилАлексеевич осекся.

Как же так, а я еще, дура, с этим ужином... Аня, у насбольше нет семьи! — Мама вскочила и, еле сдерживая слезы, убежала в комнату.

Аня сидела на кухне, смотрела в окно, за кото­рым медленнокружились снежинки, и думала о том, что день, который так хорошо начинался,оказывается, может закончиться катастрофой.

С утра Анина мама сидела в кухне неподвижно, как истукан, и смотрелаперед собой. Напрасно Аня пыталась что-то изменить.

Мам, ну поговори ты с ним...

Мне не о чем с ним говорить, — отрезала мама. — Пусть идет ксвоей...

В коридоре послышался грохот — это Михаил Алексеевич уронилсложенную раскладушку, ко­торую пытался запихнуть в шкаф. Чертыхаясь, он зашелв кухню.

Ир, давай поговорим.

О чем?.. Мне, например, и так все ясно.

— Ну что тебе ясно? Я получил работу, кон­тракт,сегодня первый день иду в мастерскую, буду знакомиться с людьми: сконструкторами, чертежниками, инженерами — будем вместе вести проект. Ты жеэтого так хотела... Ира, у нас только теперь стало все налаживаться... И, черт возьми,— начинал закипать папа, — у меня нет никакой другой женщины!

У Михаила Алексеевича зазвонил мобильный, он взглянул надисплей и отключил звонок.

— Что же ты телефон-то отключаешь, раз у те­бяникого нет? Как в дешевом кинофильме! Хоть бы дочери постеснялся! — мгновенновзорваласьмама.

Папа вздохнул и поднес трубку к уху;

— Алло! Да, здравствуйте, Лиза...

Еле сдерживая слезы, Аня бросилась в кори­дор, схватиласумку, наспех натянула пальто, сапоги и выскочила на улицу. Похоже, она неошиблась: их счастливой семейной жизни при­шел конец.

Папа Леры собирался в командировку. Лера, зевая, готовилаему бутерброды.

— Долго ты собираешься ловить там своих бан­дитов?— поинтересовалась она у отца.

Как пойдет, — пожал плечами Андрей Ва­сильевич.

Ты только поосторожней, ты ж у меня один папка. Это тыдумаешь, что ты охотник. А для них ты — самая заветная мишень, — предупредилаЛера.

Отец подошел к ней и обнял за плечи:

— Веди себя хорошо: дверь закрывай, газ вы­ключай,спать ложись пораньше.

Раздался звонок — это пришел Леха, он обещал проводитьАндрея Васильевича.

Как концерт прошел? — поинтересовался стажер у Леры.

Отлично! Комиссия была в восторге. Высту­пает группа«Ранетки»! — передразнивая Сав­ченко, объявила девушка.

На улице, садясь в машину, Лерин папа попросил Лехуприглядывать за дочерью — мало ли что. Оба посмотрели на окно — Лера, дожевываябутерброд, махала рукой.

Как только Лехины «Жигули» отъехали, на том же местеприпарковалась красная спортивная тачка.

— На Таити улетаешь? —- благодушно шутил Женинпапа, разговаривая по телефону. — Мо­лодец! Я восхищаюсь тобой, Митя, и как тывсеуспеваешь? Ну, привет Таити!

Положив трубку, он резко сменил тон:

— Этот Митя — полный болван! Тупица, каких свет невидывал. Мы с ним вместе на юриди­ческом учились — он на курсе самый отсталый