– Нет, я даже подумать не мог ничего подобного, – сказал Сэм, но это не могло остановить монолог Хартмэна. За спиной у того сигнал обратного отсчета оповестил, что осталось пять минут.

– Узлы построены в местах, где не идет темпоральный дождь, то есть наиболее удаленных от Берега. Почему в них стоит делать крупные узлы хиральной связи? Потому что, Сэм, территории, на которых собирается много людей, становятся объектом поклонения, святой землей. Берег в них существует только благодаря количеству людей. Но в то же время эти места очень мирские. Чтобы устранить это противоречие, члены первой экспедиции подготовили специальную систему. Однако это особый секрет первой экспедиции, и я ничего про нее не знаю! Мне даже не говорили о самом факте существования этой системы раньше, а теперь рассказал Дедмэн – он обнаружил это во время собственного расследования о разработке ББ.

– Осталось три минуты, – произнес бесстрастный голос.

– Еще, Сэм! Звонил он мне по старой беспроводной связи, минуя соединение со штабом. Похоже, у ББ и твоего Лу есть какой-то секрет, который знает только руководство. Высока вероятность, что он связан с подключением хиральной сети и возрождением СГА. Дедмэн очень боится, что директор узнает о наших исследованиях.

– Осталась одна минута.

– Сэм, как бы то ни было, пока не подключишь – не поймешь. Верь мне, верь Хартмэну, исследователю Берега!

Хартмэн отключился на три минуты смерти.

Вот что называют миром апокалипсиса?

Сэм находился в мире, который встречал конец человечества. Или же конец самого мира. Смоляное море простиралось на запад. Хотя Сэм и знал, что за ним находится Краевой узел, в это трудно было поверить. На берегу тут и там лежали лишь бесчисленные валуны, но не было ни малейших признаков жизни. Не было даже мха, стелющегося по земле, и тех микроорганизмов, что живут в пустыне. Огромная хиральная туча закрывала все небо, так что было неясно, где вообще находится солнце. В этот мир проникал только рассеянный свет – не ночь и не сумерки. Было ощущение, что здесь ничто не может родиться и у этого мира нет будущего.

На этом мертвом берегу лежал крест, заготовленный для великана, – инструмент для распятия из черного грубого металла. Но кто должен понести наказание и искупить вину? Были только преступление и наказание и крест, на котором ни грешников, ни спасителей. Здесь располагалась заброшенная площадка ретранслятора хиральной связи. Не было ничего божественного и ничего рокового, но интуиция подсказывала, что приближаться не стоит. Сэм сам не заметил, как у него потекли слезы. На реакцию Лу можно было и не смотреть: Сэм всем телом чувствовал близость к Берегу, пусть и не такому, как на территориях Тварей. Может ли существовать место настолько обнаженное?

«Возможно, есть связь с тем, как активно происходит выброс смолы», – подумал Сэм, смотря на смоляное море за крестом.

Сэм нисколько не сомневался, что здесь можно построить ретранслятор. Лу вел себя немного возбужденно, правда, ему могли передаться эмоции Сэма.

Когда он попытался запустить приемник для «Кьюпида», включилось сначала устройство электропитания, а затем и сам терминал. Сэм снял со спины огромный груз и стал налаживать работу в соответствии с указаниями терминала. Блоки оборудования один за другим подключались к кресту и размещались внутри него. Сэм наконец понял, что этот крест и есть ретранслятор связи. Следуя сообщению о начале активации, Сэм поднял шесть металлических пластин.

Он почувствовал резкую вонь. Зрение исказилось, тело поднялось в воздух, а слезы потекли еще сильнее. Процесс проходил как обычно, и в итоге это место стало частью зоны покрытия хиральной сети. Проблема была в том, что делать дальше. Сэм вздохнул, глядя на расстилавшийся перед ним смоляной пояс. Как добраться до Краевого узла?

– Сэм, ты настоящий герой. Благодаря тебе мы благополучно восстановили ретранслятор. На данный момент нет никаких проблем с уровнем сигнала и безопасностью. Локни тоже следит за происходящим, поэтому можешь быть спокойным.

Хартмэн. Сэм с помощью терминала включил голограмму.

– Я только вернулся, и у меня есть двадцать одна минута. Послушай меня.

Неожиданно голограмма исчезла. Связь нестабильная или все-таки установленное в спешке оборудование работает плохо? Сколько Сэм ни вызывал Хартмэна, терминал молчал. Через некоторое время браслет включился – звонок от Хартмэна, только по голосовой связи. Сэм решил ответить.

– Хиральная связь подключена, но я решил воспользоваться старой системой, чтобы в штабе не прослушали.

В голосе Хартмэна, который искажался помехами, слышалось некоторое напряжение. Он поведал результаты исследований, в которые было очень трудно поверить.

– Я обследовал тело Мамы и пуповину, что ты принес. Благодаря подключению к хиральной сети я восстановил данные прошлого и попробовал с их помощью выстроить гипотезу. Во время встречи с Мамой у тебя должна была быть очень сильно выраженная иммунная реакция.

Сэм вспомнил, как он попал в лабораторию Мамы. Да, были такие же ощущения, как при приближении к территории Тварей – и у Сэма, и у Лу. Сейчас Сэму казалось, что это было естественно.

– Потому что там была ее дочь, ставшая Тварью.

– Да, верно. Но есть и еще одна причина. Я обнаружил в теле Мамы частицы хиралия. Не на одежде и не на коже, где он обычно накапливается, а в клетках всех ее органов. Более того, клетки были неактивны.

То, что при такой низкой температуре в лаборатории у нее при дыхании изо рта не выходил пар и что она сняла одно из колец браслета, чтобы не отследили ее жизненные показатели, доказывает факт ее смерти. Соединившись со своей дочерью-Тварью, она смогла двигаться как марионетка. Сэм понял так, но это, похоже, было не все.

– Тварь, которую ты видел в лаборатории, была особенной. Можно сказать, что она была одновременно дочерью и душой Мамы. Физическое тело Мамы и ее душа соединялись через пуповину, что позволяло сохранять их связь, как у обычных людей.

«Другими словами, Мама одновременно была и мертвой, и живой? Ее душа и тело были в промежуточном состоянии между жизнью и смертью? Ребенок Мамы похож на Лу. Получается, я, подключаясь к Лу, становлюсь как Мама?» – спрашивал сам себя Сэм, но не смог задать эти вопросы вслух. Хартмэн продолжил рассказ, приняв молчание за согласие.

– Дедмэн попросил передать тебе следующее: «Извини, что тайно спрятал сосуд внутри груза. Нужно было пронести его так, чтобы директор ничего не узнал и не осталось записей». Потребовалось много ухищрений и усилий, чтобы доставить эту пуповину из Столичного узла сюда.

– Эта пуповина принадлежала не Маме?

– Нет, Бриджет. Судя по всему, Бриджет еще при жизни попросила Дедмэна тайно обрезать ее. Ладно, ты не удивляйся, послушай меня: это не та пуповина, что соединяет с эмбрионом. Она росла не внутри тела, а за его пределами. Бриджет передала ее Дедмэну и сказала, что пуповина может стать ключом к разгадке Выхода смерти. У пуповины Бриджет и тела Мамы много общего. Они не подвержены процессам разложения и некроза. Для них обеих время будто замерло. По крайней мере, они избавились от течения времени в этом мире. В пуповине, как и в трупе Мамы, был обнаружен хиралий. То есть можно предположить, что пуповина президента была связана с Берегом.