По приезде домой Паула застала свою мать в нетерпеливом ожидании. Утром по телефону она сказала лишь, что ей удалось узнать кое-что интересное и что расскажет обо всем при встрече, и теперь миссис Макмайер не терпелось услышать все подробности. Паула поведала обо всем в мельчайших деталях, умолчав, естественно, о том, что произошло между нею и Альбертом.

Миссис Макмайер была потрясена.

– Значит, их все-таки что-то связывало, я имею в виду Шеймуса и леди Веронику, – сказала она. – Но что? Неужели Шеймус и вправду мог быть шантажистом? Час от часу не легче. С другой стороны, мне совершенно непонятно, зачем леди Веронике надо было так тщательно скрывать свою связь с тем молодым человеком, – как ты сказала? – ах да, Дэвидом Райдером, если он и в самом деле был ее любовником. Она была свободная женщина, вдова, хоть уже далеко не молодая, но кого сейчас этим шокируешь? Сплошь и рядом богатые немолодые дамы заводят себе юных приятелей.

– Я сказала Альберту о том же, но он говорит, что, видимо, имелись какие-то веские причины скрывать эту связь либо у одного из них, либо у обоих.

– А почему мы вообще решили, что этот Райдер был ее любовником? – сказала Долорес. – Может, он и в самом деле ее племянник?

Паула покачала головой.

– Альберт говорит, что, кроме него, у леди Вероники нет племянников. Есть еще пасынок, сын Беллинджера от первой жены, но у него рыжие волосы, и никому в голову не придет назвать его красивым. К тому же у него есть собственный дом в Шотландии. Чего ради ему было ездить в Брайтон по четыре раза в год, да еще под покровом тайны? А у покойного мужа леди Вероники вообще не было племянников. Нет, наверняка это был какой-то альфонс, охмуривший немолодую дамочку, которую на склоне лет потянуло на любовные приключения.

– Но Шеймус? При чем тут он? Зачем он снимал дом в пригороде Брайтона и встречался там с леди Вероникой? – недоумевала миссис Макмайер.

– Может, он тоже был ее любовником? – предположила Паула.

– А как же Дэвид Райдер?

– А почему бы ей не иметь сразу нескольких любовников? – усмехнулась Паула.

– И обставлять это с такой таинственностью? Зачем?

– Ну не знаю, возможно атмосфера таинственности щекотала ей нервы, – высказала предположение Паула.

– И все-таки непонятно, куда Шеймус потратил столько денег. Может, он тратил деньги на леди Веронику, а она на своего молодого любовника? Но с какой стати он продавал ее украшения и откуда у него копия колье? Ничего не понимаю. Может, они все вместе просаживали деньги в казино? Или леди Вероника предавалась каким-то страшным порокам, а Шеймус, узнав об этом, заставлял ее платить за молчание? – Миссис Макмайер покачала головой. – Прямо какой-то клубок с кучей непонятных концов. За какой ни потяни, запутывается еще больше.

– Нам остается только ждать, что разузнает Альберт в Лондоне. Он сказал, что попросит одного своего знакомого, служащего в лондонской полиции, пробить Дэвида Райдера по их каналам и осмотрит лондонскую квартиру своей тети, которую он получил от нее в наследство, выставил на продажу, но еще не успел продать.

– Да, – согласилась миссис Макмайер, – придется подождать.

Альберт позвонил вечером и сообщил, что узнал кое-что интересное, но это не телефонный разговор и он расскажет обо всем, когда приедет через день-два. Тон его был сдержанным и сугубо деловым, он ни словом не намекнул на их новые отношения, и это несколько обескуражило Паулу, но она сказала себе, что это еще ничего не значит. Возможно, он считает разговоры личного характера тоже не для телефона.

Альберт приехал на третий день после их отъезда из Брайтона. Паула занималась уборкой в мансарде, когда миссис Огилви крикнула снизу, что к ней пришли. С колотящимся от радости сердцем Паула спустилась в гостиную.

Альберт стоял спиной к двери, глядя в окно. Он не слышал, как она вошла. Паула на минуту остановилась, залюбовавшись его высокой стройной фигурой и безукоризненно сшитым костюмом. Его русые волосы казались сейчас темнее обычного. Усталая поза говорила о том, что он узнал нечто, нарушившее его душевное равновесие, возможно какие-нибудь ужасные подробности тайной жизни своей тети.

Ее первым порывом было броситься к нему в объятия, но она сдержалась. Кто знает, может, это он уже сожалеет о том, что было между ними.

– Альберт, – тихо окликнула она его.

Когда он повернулся, вид у него был очень печальный: глаза потемнели, лицо осунулось. Сначала он молча посмотрел на Паулу, потом губы его дрогнули и лицо осветилось неподдельной радостью. Он раскрыл ей свои объятия, и Паула в тот же миг бросилась к нему. Он крепко обнял ее и поцеловал долгим горячим поцелуем, от которого все внутри у нее вспыхнуло огнем.

– Соскучилась? – прошептал он, оторвавшись от ее губ.

– Да, очень, – пробормотала она в ответ. – А ты?

– И я очень.

После еще одного долгого поцелуя, от которого у обоих захватило дух, они наконец сели на диван, и Паула попросила:

– Ну расскажи скорее, что тебе удалось узнать.

Альберт помрачнел.

– Мне очень жаль, Паула, но, боюсь, то, что я узнал, вам с миссис Макмайер будет не очень приятно услышать, хотя я по-прежнему считаю, что никому нет дела до того, чем занимался твой дядя.

Паула похолодела. Неужели их худшие опасения подтвердились?

– Ты хочешь сказать, что дядя Шеймус проворачивал какие-то незаконные дела?

– Похоже.

– Шантажировал твою тетю тем, что у нее был любовник, который годился ей в сыновья?

– Шантажировал, но не этим. Дело в том, что Дэвид Райдер на самом деле и есть сын тети Вероники.

Паула недоуменно нахмурилась.

– Внебрачный сын, – добавил он, предваряя ее вопрос. – Не знаю, откуда это стало известно мистеру Макмайеру, но совершенно очевидно, что он знал ее тайну и использовал в своих корыстных целях. Я нашел письма, подтверждающие то, что твой дядя вымогал деньги у моей тети.

– Что это за письма?

Альберт достал из кармана несколько листков и отдал их Пауле. Первым было письмо, написанное незадолго до его приезда в Кливленд. Паула прочла.

«Дорогая Вероника! Недавно я познакомился с молодым человеком по имени Дэвид Райдер. Это имя тебе о чем-нибудь говорит? Он рассказал мне свою историю, и я был потрясен. Я навел справки, и история, рассказанная им, подтвердилась. Как ты могла, Вероника?! Дэвиду двадцать пять лет. Он работает учителем в средней школе в Плимуте и снимает дешевую квартирку. Он производит впечатление очень приятного молодого человека, и меня удивляет, почему ты до сих пор не пыталась его разыскать. Не желаешь, чтобы об этом кто-нибудь узнал? Впрочем, предавать это гласности и не в моих интересах по вполне понятным тебе причинам, но настаиваю, чтобы ты загладила свою вину перед ним. Твоим родственникам необязательно знать все это. Я намереваюсь приехать в гости к семье своего брата. Они живут в Кливленде, по соседству с Каннингхем-Хиллом, о чем, думаю, тебе хорошо известно. Я дам тебе знать, когда приеду. Уверен, мы все решим полюбовно.