С криком «Не на тех напал!» в гущу событий бросилась Марина и стала обходить мужа со спины.

– Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! – запел папа и принялся крутиться вокруг себя, не выпуская детей из рук.

Лишь когда он увидел сосредоточенное лицо старшей дочери с поварёшкой в руках, подходящей к нему с правого фланга, он быстро опустил Шурку с Мишкой на пол и поднял руки вверх, отступая вглубь дома.

– Всё, сдаюсь! Против такого грозного оружия я беспомощен!

Резво повернувшись, он рванул по коридорчику и со звонким щелчком захлопнул дверь ванной комнаты перед самым носом родственников.

– Ну что, взяли? – раздался его радостный голос с той стороны двери.

– Так нечестно! – завопила Шурка и забарабанила в дверь.

– Ага, а вчетвером на одного – честно? Вот весь вечер просижу тут, и ничего вы из меня не вытяните!

– Ну ладно, – великодушно произнесла Марина. – Возвращайся к нам, а то Шурка же изведётся!

– Так уж и быть, – донеслось из ванной. – Дайте мне только руки помыть!

Ровно через три минуты посвежевший и чистый Рудик сел на своё место во главе стола.

– Ну что, рассказывать? Или, может быть, сначала поедим?

– Рассказывать! – в один голос воскликнули все и замерли, устремив жадные взгляды на Рудика.

– С чего же начать? – задумчиво произнёс папа. – Ага. Сабрина велела кланяться всем вам низко.

Папа встал, поднял правую руку вверх и наклонился почти до самого пола с невозмутимым выражением лица. Под всеобщие аплодисменты он вновь сел на своё место и продолжил:

– Рано утром, ни свет ни заря, к ней в номер постучалась заплаканная Жанна. Передаю дословный их разговор.

«Что случилось, Жанна?!» – в изумлении спросила Наташа, усадив нежданную гостью на кресло и пристроившись рядом.

«Прости меня, Наташенька!» – захлёбывалась слезами та и билась ей в грудь головой.

«За что?» – непонимающе смотрела на всклокоченную макушку Жанны девушка.

«Я во всём виновата! Только я!»

«Да что случилось? Объясни толком!»

Она налила в стакан минералку и поднесла его к дрожащим губам своей помощницы. Зубы звонко застучали о край стеклянного стакана, пока Жанна пыталась справиться с истерикой и сделать глоток. Немного успокоившись, она виновато отвела взгляд и опустила голову.

«Это я взяла у тебя диск. Не знаю, что на меня нашло…»

Тонкие пальчики её нервно теребили подол юбки, а на коленки капали мутные шарики слёз.

«Ты?! – Наташиному удивлению не было предела. – Но почему? За что?»

«Чтобы восстановить справедливость».

«О господи, какую справедливость?»

«Такую. Почему у тебя есть всё, а я, как нищая, должна выцарапывать у жизни то, в чём нуждаюсь?»

«А в чём ты нуждаешься, Жанна?» – остолбенело спросила Наташа.

«Как будто ты не знаешь! Я тоже хочу красиво жить, ездить в дорогих автомобилях, ходить в шикарных нарядах и не думать о том, что я завтра буду есть на обед!»

«Разве дядя Феликс мало тебе платит? И тебе не хватает на еду? Так я ему скажу, и он…» – растерянно залепетала Наташа.

«Ну что ты дурочкой прикидываешься! Я достаточно получаю, чтобы позволить себе многое, но мне нужно всё!»

«И поэтому ты взяла диск?»

«Да! Я хотела опозорить тебя на всю страну, чтобы все увидели, что в тебе ничего нет, всё купил твой дорогой дядюшка!» – уже кричала Жанна, яростно сверкая глазами.

«Но у тебя не получилось, потому что мне помогли мои друзья. А плачешь ты сейчас от злости, а вовсе не от вины передо мной, – Наташа спокойно смотрела на размазанные глаза помощницы. – А ещё я думаю, дядя Феликс узнал обо всём и пригрозил испортить твою карьеру, если ты не признаешься мне сама».

Молчание доказало ей её правоту.

«Знаешь, мне тебя сейчас очень жаль. Из-за своей зависти ты не только посадила пятно на своей репутации, но ещё и запачкала свою душу. А эта грязь, мне кажется, гораздо страшнее».

Наташа встала и подошла к окну. Утреннее солнце улыбнулось ей, пощекотав лучами кожу. Когда через несколько минут девушка обернулась, то в комнате уже никого не было. Только диск в красной обложке лежал на столе, отсвечивая алым блеском…

Папа закончил рассказ, и долгое молчание повисло над столом.

– А мне Жанна показалась милой девушкой, – первой тихо произнесла Марина.

– Ты никогда не умела разбираться в людях, Мариша, – погладил её руку Рудик.

– Для этого у меня есть ты, дорогой.

– Душещипательная история, – Лена откусила кусочек хлеба. – А есть мы будем сегодня?

– Между прочим, мою песню всё-таки приняли на фестиваль. Сегодня мне позвонили и сказали, что у них там вышла путаница с записями, и сейчас всё выяснилось. Вот… – Шурка с невозмутимым видом ковырялась в тарелке.

– Ура!! – заорал Мишка на весь дом. – Я же говорил, что ты гений!

– Я теперь тоже начинаю в этом убеждаться! – Шурка довольно расхохоталась.

– Шурочка, а что шепнул тебе Жорик после концерта? – вспомнила мама.

– Он предложил мне быть солисткой в его группе.

– Ого! Вместо Сабрины?

– Нет, у него вообще-то своя группа, а в этой он иногда подменяет другого гитариста.

– И ты согласилась?

– Как же я брошу своих ребят? – пожала плечами девочка.

– Даже если будешь зарабатывать кучу денег? – недоверчиво спросил Мишка.

– Эта куча не поможет мне отмыть пятно с моей души! – процитировала Шурка и первая рассмеялась.

Следующий день, точнее, первая половина его, тянулась в нестерпимо медленном ожидании. Мишка с тоской сидел на уроках, думая о посаженных вчера семенах. Ему не терпелось спуститься в оранжерею, но ключи, к сожалению, были только у Анны Даниловны, и Мишка не мог найти достойную причину, чтобы попросить их. Лишь последний звонок, прозвеневший после математики, освободил его от томительного ожидания.

Он переминался с ноги на ногу, стоя у двери и ожидая, когда учительница найдёт ключи. Наконец-то! Сдерживаясь, чтобы не побежать, Мишка быстрым шагом направился сразу в дальний угол. Верный Серый сидел около стола, не сводя глаз с ящика.

– Иди поздоровайся с Анной, – прошептал Мишка, а сам нагнулся над ящиком.

Что он хотел там увидеть? За сутки ничего не изменилось. С сожалением Мишка отошёл и занялся своими обычными делами.

– Миша, иди-ка сюда! – явное удивление в голосе учительницы заставило мальчика тут же примчаться на зов. Анна в растерянности стояла у грядки с тюльпанами, взирающими на неё своими разноцветными головками.