При этом командиры отдельных войсковых формирований, в том числе казачьих, стояли на ранг выше равных им по званию командиров неотдельных. Означало это то, что, к примеру, командир отдельного батальона пользовался всеми правами командира полка в составе бригады, в том числе и самовольно производить казаков своей части до высшего унтер-офицерского чина — фельдфебеля или вахмистра, начальник отдельной бригады — правами начальника дивизии в составе корпуса и производством своих казаков до чина прапорщика — первого классного чина. Глава же отдельной армии, каковой до октября 1915 г. была и Кавказская, именовался не командующим, но главнокомандующим армией и мог награждать офицеров подчиненных ему частей и соединений боевыми орденами[152].

«Стандартная» казачья дивизия состояла из двух бригад, по два казачьих полка в каждой, казачьего конно-артиллерийского дивизиона, включавшего в себя две казачьи батареи, и, в 1917 г., стрелкового дивизиона, а «стандартная» отдельная казачья бригада — из двух казачьих полков и казачьей батареи. Однако такой оперативно-организационный «стандарт» соблюдался слабо, ибо военная обстановка вносила свои коррективы. Так, казачью дивизию могли усилить одним, а иногда и двумя казачьими полками, подчинявшимися непосредственно ее командованию, — к примеру, 2-я и 5-я Кавказские в 1915 — первой половине 1916 г. С другой стороны, казачья дивизия, как, например, в декабре 1916 г. 1-я и 2-я Кавказские, могла состоять лишь из одной бригады и одного-двух отдельных казачьих полков[153]. При этом в такой дивизии глава бригады именовался не командиром бригады, а бригадным командиром и пользовался командными правами в отношении всех дивизионных полков[154].

Также, в связи с острой нехваткой у казаков артиллерийских кадров и ресурсов, при все увеличивающемся количестве казачьих соединений, постоянно формируемых для Кавказского фронта, многие из них имели в своем составе весь или почти весь военный период лишь одну казачью батарею (3-я и 4-я Кубанские казачьи дивизии и др.), а то и вовсе не располагали собственной штатной артиллерией (Сводная Кубанская, 4-я Кавказская и 1-я Туркестанская казачьи дивизии, 1-я отдельная Донская, Отдельная Кубанская казачьи бригады). Несколько нестандартно здесь выглядит 3-я Кубанская казачья дивизия, которая имела в своем составе две полноценные батареи, но до конца войны так и не получила для них дивизионного управления.

При таком положении вещей с казачьей артиллерией совершенно непонятно отношение высшего командования к этому вопросу, считавшего ненужным увеличение числа ее батарей. Так, 11 (24) июля 1916 г. «августейший главнокомандующий Кавказской армией (Николай Николаевич-млад-ший), после того как будет сформирована 3-я Терская казачья батарея, не встречает надобности в формировании для Кавказской армии еще новых конных батарей»[155].

Штат управления казачьей дивизии, утвержденный 16 (29) июля 1914 г. государем императором, состоял из начальника дивизии в чине генерал-лейтенанта, двух командиров бригад в чине генерал-майоров, штаба дивизии и управления дивизионного интенданта. Штаб дивизии включал в себя начальника штаба в чине штаб-офицера Генерального штаба, двух старших адъютантов (один из них — обер-офицер Генерального штаба, другой — обер-офицер казачьих войск) и дивизионного интенданта в чине штаб-офицера, а управление дивизионного интенданта — обер-офицера для поручений, делопроизводителя и дивизионного врача.

Кроме того, при управлении казачьей дивизии состояла команда штаба дивизии, набиравшаяся из ее полков: восемь писарей (трое — высшего оклада и пятеро — низшего оклада), два нестроевых младшего разряда для хозяйственных надобностей, восемь обозных, десять денщиков, десять вестовых для ухода за лошадьми офицеров и чиновников. Всего в управлении казачьей дивизии числилось 3 генерала, 2 штаб-офицера, 3 обер-офицера, 2 военных чиновника, 10 строевых и 28 нестроевых казаков, 58 лошадей (48 верховых, 9 обозных и запасная) и 8 повозок (двуколка начальника дивизии, 2 двуколки командиров бригад, 4 двуколки для возки имущества и парная повозка).

В управлениях дивизий, не входящих в корпуса, должно было иметь также, помимо вышеперечисленного: дивизионного контролера, а при нем писаря высшего оклада, денщика, казака для ухода за верховой лошадью, обозного, четырех верховых и одну обозную лошадей и двуколку для перевозки вещей.

Штат управления отдельной казачьей бригады состоял примерно из такого же числа людей и лошадей, что и штат управления казачьей дивизии. В нем отсутствовали лишь генерал-майоры — командиры бригад.

В ходе боевых действий состав дивизионного (бригадного) управления постепенно увеличивался. Так, 11 (24) марта 1916 г. в штаты казачьих дивизий, чьи полки не имели полковых священников, ввели дивизионного священника, церковника, денщика, строевую и обозную лошадей, а также церковную двуколку. 10 (23) июля такое же увеличение штатов сделали во 2-й отдельной Забайкальской, а 14 (27) ноября — в Отдельной Сибирской казачьих бригадах (в последнем случае священник был формально записан в штаты 1-го Сибирского казачьего полка, но должен был обслуживать и 2-й Сибирский). В итоге к концу войны управления казачьих соединений значительно разрослись — например, к августу 1917 г. штаб казачьей дивизии должен был состоять из 16 офицеров, 103 казаков и 141 лошадей[156].

В течение войны в казачьих дивизиях и отдельных казачьих бригадах, по ходатайствам их начальников, начали появляться дивизионные (бригадные) технические команды: связи, конно-пулеметные, конно-саперные и др. Как и в казачьих полках, эти команды поначалу носили нештатный характер, образуясь и обеспечиваясь силами входивших в данные соединения полков. Однако в дальнейшем их также стали вводить в штаты или заменять на штатные[157].

Так, 5 (18) октября 1915 г. была утверждена уже упоминавшаяся табель предметам телефонного имущества в кавалерийских частях на время военных действий, по которой в каждой кавалерийской и казачьей дивизии и отдельной бригаде полагалось иметь 3 полевых телефона. Однако организация табельных дивизионных и бригадных команд связи затянулась на очень долгий срок — в 1-й Кавказской и Сводной Кубанской казачьих дивизиях они не были созданы и к августу 1916 г., а в 3-й отдельной Забайкальской казачьей бригаде — даже к январю 1917 г.

В связи с этим 3 (16) августа 1916 г. начальник Штаба Походного атамана при его императорском величестве ходатайствовал перед генерал-квартирмейстером при Верховном главнокомандующем о переводе в 1-ю Кавказскую и Сводную Кубанскую казачьи дивизии для налаживания связи мотоциклов из частей Северного и Западного фронтов, где связь и так весьма развита. Однако он получил отказ, обоснованный нежелательностью создания на Кавказе дивизионных мотоциклетных отделений «ввиду особенностей театра», тем более что одно такое отделение уже действовало на Кавказском фронте — в составе Кавказской кавалерийской дивизии.

В то же время в некоторых казачьих соединениях, действовавших в труднодоступных районах, вместо полевых телефонов формируются более совершенные искровые станции. Известно, например, что во 2-й отдельной Забайкальской казачьей бригаде они появились в марте 1916 г.[158]

Что касается дивизионных (бригадных) конно-пулеметных команд,