ее подготовке, речь произносится как программное заявление правительства Ее Величества. После этого королева удаляется, а члены Палаты общин возвращаются в свои залы. Как показывает история, торжественная церемония и символизм, связанные с участниками церемонии, находятся в обратной зависимости от их реального политического влияния: Королева, которая в действительности практически лишена практической власти над правительством, находится в центре внимания; Палата лордов обеспечивает основную площадку, и ее члены находятся в зале заседаний, хотя им практически нечего сказать о том, как будет осуществляться управление; члены Палаты общин вызываются государем для участия в церемонии, но не допускаются в зал заседаний, хотя именно они будут фактически управлять страной.

 

Все основания мифологичны, поскольку неизменно предполагают воображаемую "волю народа", которая сливается с трансцендентной социальной целью государства и становится таковой. Хотя эти вещи в некотором смысле осязаемы (например, проведение выборов), они также конструируются из исторического и культурного материала, который имеет мало оснований в материальной действительности. Основание английского государства явно обладает этими качествами. Согласно стандартному историческому повествованию, происхождение народа лежит вне пределов досягаемости истории на низменности между нынешними Данией и Германией. Английские историки принимают это начало, не задаваясь вопросом, кем могли быть эти люди до переселения на островную Британию. Однако политические традиции и обычаи, сложившиеся на территории Англии, по крайней мере, столь же древние, как и люди, переселившиеся в Британию. Придя на остров, англы и саксы принесли с собой королевскую власть как форму правления. Хотя это царствование часто изображается как своего рода протодемократия, оно еще не было государством. Английское государство, возникшее в результате конкуренции между англосаксонскими королевствами, постепенно формировалось по мере того, как английский народ объединялся под властью одного суверена. Со временем практика и порядок действий короны привели к появлению общего права, которое в определенной степени является не только формальным изложением правовых принципов и механизмов, но и воображением исторических традиций и обычаев.

В стандартном историческом повествовании точное происхождение народа, суверена и общего права теряется в тумане истории. Таким образом, стандартное историческое повествование, опираясь на туман истории, решает великую дилемму, стоящую перед всеми основаниями, путем создания народа, лидера и общего права. Например, не существует споров о том, был ли первый король, хотя английские историки продолжают спорить о том, когда в истории появился первый "король Англии".

 

Эти воображаемые артефакты создали исторический нарратив, описывающий создание древней английской конституции - общественного договора, гарантирующего, что английское государство всегда будет соответствовать воле народа, даже если оно продолжает развиваться. Непререкаемый консенсус, которым пользуется древняя английская конституция, порождает и ожидания в отношении осуществления законодательной и исполнительной власти, которые якобы сдерживают современный парламент. Самое главное, что сами члены Палаты общин разделяют эти консенсусные убеждения и добровольно, даже неосознанно, действуют в соответствии с английской конституцией. А если бы они этого не делали, то народ однозначно признал бы нарушение своих прав и принял бы соответствующие меры по исправлению ситуации.

Ритуалы, связанные с открытием парламента, в основном соответствуют и повторяют стандартный исторический нарратив: (1) символически демонстрируя непрерывность народного согласия с начала времен; (2) характеризуя это согласие как якобы добровольное, поскольку оно освящено и продиктовано традицией; (3) тем самым подкрепляя органическое единство английского народа и английского государства. Этот ритуал настолько совершенен для этих целей, что передача суверенитета от короны к Палате общин не привела к существенным изменениям в его исполнении. Церемония открытия парламента отдает должное фундаментальным понятиям суверенитета, народа и прав, оставляя их двусмысленно завернутыми в загадочную "древнюю конституцию". С одной стороны, английское государство обновляется каждый раз, когда открывается новый парламент, поскольку Палата общин теперь заседает как конституционный конвент, полностью контролирующий права и обязанности английского народа. С другой стороны, ритуал, сопровождающий открытие парламента, окутывает этот факт туманом истории, истории, в которой англичане, как считается, давно дали согласие на создание государства.

И это однозначно английское, а не британское государство. Народ Англии не обсуждает условия своего объединения с этим государством, поскольку, якобы, народ и государство - это одно и то же. Положение валлийцев несколько более отстраненное, но, несмотря на несколько запоздалое включение в состав государства, они считаются участниками его создания. Шотландцы же принадлежат к Соединенному Королевству только благодаря переговорам с чужой нацией. В стандартном историческом повествовании мало что обязывает к лояльности английскому государству. А та часть Ирландии, которая все еще остается в составе Соединенного Королевства, делает это из чистого и простого собственного интереса. Уникальное образование, созданное англичанами, работает, как они неизменно сообщают, превосходно для Англии, но очень плохо для остальной части Соединенного Королевства.

И англичане мало что могут сделать для решения этой проблемы, если вообще могут. Если они попытаются переписать стандартное историческое повествование так, чтобы включить в него Шотландию.

 

Если провести конституционный съезд, который не потребует от шотландцев заранее принять на себя обязательство стать членами единого государства, то последующий торг вполне может привести к отделению Шотландии. Сами узы, создавшие английский народ, английское государство и английское общее право, отталкивают шотландцев, которые, согласно стандартному историческому повествованию, не являются англичанами.

 

Часть 3. Воля народа и основание Америки

 

От прав англичан до Декларации независимости

 

Английские политические обычаи, традиции и институты оказали глубокое влияние на американских основателей, причем основное различие между ними заключалось в том, что после разрыва с Великобританией американцы "записали" эти обычаи, традиции и институты в своих конституциях и статутных законах. В 1760 г. и британцы, и американские колонисты считали, что неписаная английская конституция создала и гарантировала "права англичан". Этот комплекс абстрактных принципов, максим и институциональных отношений постепенно вытеснил сравнительно конкретные требования, основанные на индивидуальных хартиях отдельных колоний. Например, когда в 1772 г. королевский губернатор Джорджии отклонил кандидатуру Джона Зубли, избранного Ассамблеей Джорджии в качестве спикера, Зубли сначала сослался на историю парламента в поддержку права Ассамблеи выбирать в качестве председателя кого угодно, а затем добавил: "Англичанин, как я полагаю, имеет право на английские законы, что, как я полагаю, подразумевает законодательство в любом месте британских владений, и это право предшествует любой хартии или инструкции, и принадлежит не по указанию губернатора, а является его [в данном случае колониста] естественным правом".

Такое восприятие древней английской конституции и прав англичан способствовало как выработке единой политической идеологии в отдельных колониях, так и всестороннему усвоению норм и материальных доктрин английского общего права колониальными судами в годы, предшествовавшие революции. Это усвоение было настолько глубоким, что американским юристам стало трудно (а зачастую и невозможно) представить себе право в каком-либо ином виде.