очень похожие на круги на полях, с единственной только разницей — их происхождение было доподлинно известно.

Внутри все сжалось. “Он знает”.

Лунар похолодела, с ужасом ожидая продолжения. “Он видел меня с Орфеем!” — панически забилось в висках, а в пустой, ноющей с похмелья голове крутилась сотня причин для оправдания, одна другой смехотворнее. Но…

Бай откашлялся и спросил с такой деликатностью, которая совсем не вязалась с его ершистым обликом и таким же колючим характером:

— Ты моришь себя голодом?

В его голосе, низком и вибрирующем, слышалась неподдельная тревога, граничащая с суеверным страхом. Лунар сделала неловкий глоток, и кофе пошел не в то горло.

Друг терпеливо — чудеса какие! — похлопал ее по спине, дожидаясь, пока пройдет приступ нервического кашля. И спросил снова, еще мягче:

— Правда пытаешься умереть?

— Правда считаешь, что если перефразировать, вопрос звучит иначе? — она покачала головой, игнорируя разлившееся под ребрами облегчение при мысли, что об Орфее Бай даже не подозревает.

— Уходишь от ответа, — цыкнул Бай, ни капли не удивленный.

Лунар просто не знала, что сказать. Она подобрала три десятка оправданий тому, что слишком близко знакома с магом Старшей Школы и оказалась совершенно не готова к допросу о своем желании жить.

Но тревога Бая основывалась отнюдь не только на заботе о ближнем: все они знали, что бывает с теми пожирателями снов, кто отказался от питания, добровольно или под принуждением.

Они видели, много лет назад, как пожиратель снов, доведенный голодом до отчаяния, помутился рассудком. И больше уже никогда не пришел в себя. Теперь Бай боялся, что Лунар по собственной глупости или из-за обстоятельств шагает по той же скользкой дорожке, в конце которой дожидается неизбежный финал — безумие.

— Нет, я не пытаюсь покончить с собой, — со вздохом призналась Лунар, закатывая глаза.

— Правда?

— Это совпадение. Идиотское совпадение. Я не собиралась делать…ничего подобного.

Бай вскинулся, собираясь сказать еще что-то обличающее, но в крохотном коридорчике, разделяющем спальни пожирателей снов, послышались шаркающие шаги. Кто-то из обитателей Логова выбрался из теплой кровати, потревоженный запахом крепкого кофе или голосами.

Сая, пошатываясь со сна, вошла в кухню и тут же схватилась за кофейник.

— Есть еще? — пробормотала, широко зевая. И тут же нахмурилась: — Есть хочу.

Тривиальное “есть хочу” отозвалось у Лунар ноющей болью в желудке. Как избавиться от чувства вины?

Она пыталась прогнать голод тайком, хотела оставить при себе маленькую тайну — жизнь без постоянного сверла под ребрами. И даже то, что ничего не вышло, не отменяет вопиющего эгоизма этого поступка — она не собиралась посвящать в эту тайну друзей.

Пока Бай, ворча и огрызаясь, варил Сае кофе — три порции, Лунар гипнотизировала часы на стене в форме лупоглазой совы, на чьем пузе стрелки всегда бежали быстрее, чем положено.

Орфей будет ждать ее в полдень, чтобы отправиться дальше на поиски Древнего-неДревнего, но если следом увяжется Бай или Аврора, будет худо.

— Как там твое свидание? — внезапно спросила Сая, и Лунар замерла, как зверь, попавший в прицел охотничьего ружья. Свидание?

Да, точно. Ее воображаемое свидание с несуществующим парнем.

— Неплохо, — пробормотала в ответ, заслоняя рот пузатой чашкой, точно дешевая керамика могла превратить неловкую ложь в чистейшую правду. Но в голове голове вспыхнула лампочка — вот он, ее единственный шанс улизнуть.

— Кстати говоря, — Лунар откашлялась, надеясь, что ее голос звучит буднично и непринужденно, — мы договорились встретиться сегодня. Мне уже пора идти.

Бай хмыкнул, но ничего не сказал. Лунар вознесла ему молчаливую благодарность — может же держать язык за зубами, когда нужно.

Пока Лунар собиралась — приглаживала торчащие светлые прядки, брызгала холодной водой в лицо, горящее после допроса, на кухне собрался полный комплект пожирателей снов. Вместо того, чтобы снова присоединиться к ним за столом, она чмокнула Аврору в темноволосую макушку. Та, пребывающая одной ногой в этом мире, а другой — в царстве Морфея, — зафыркала, позволяя одеялу скользнуть по смуглым плечам.

Такая домашняя атмосфера, и даже та напоминала Лунар о ее предательстве. Что бы она сказала, если бы те узнали, что ей больше нет нужды красть сны у смертных? Что она скажет, если Орфей сдержит свое слово? В это, конечно, верилось с трудом, намного правдоподобнее были угрозы, а о Старшей Школе не без основания ходили легенды. Те, кто придерживался магической доктрины предков, безжалостны и жестоки, ничем не лучше холодных фэйри.

Но что, если Орфей один из немногих, что способен выполнить обещание, даже если дал его монстру?

Вопросы и сомнения роились в голове сонмом разъяренных пчел. Пожиратели снов заставили ее пообещать, что она будет возвращаться почаще, и не только когда она будет умирать от голода.

— Тебе понравилась книга? — лукаво спросил Бай уже в дверях, и Лунар закатила глаза. На улицу она выкатилась под его громкий смех, и на краткий миг показалось, что вот-вот все наладится. Найдется “Древний”, а Орфей заберет обратно воспоминание, угрожающее миру полнейшим хаосом, и Лунар сможет жить как прежде. Наверное.

* * *

Сливовая улица утопала в тенях. Небо хмурилось недовольно, нависая над изящными черепичными крышами, и среди серого ноябрьского полудня только дом номер четыре выделялся ярким пятном. Красный кирпич мягко светился, будто маяк, напоминающий, что здесь живет могущественный волшебник.

Лунар взглянула на свое отражение в мутной луже, одергивая куртку и приглаживая волосы. Бывало и лучше, но с лица ушел тот мерзкий зеленоватый оттенок, напоминавший о несвежей рыбе или бутылочном стекле. Обесцвеченные пряди все еще торчали в разные стороны, делая ее похожей на разозленного ежа, но эй, какая разница? Это не свидание, и что бы она ни говорила друзьям, очаровывать Орфея в ее планы не входило.

Вздохнув, Лунар потянула за особенно упрямую прядь до легкой боли и зашагала к крыльцу.

Дом впустил ее неохотно — лозы недовольно завозились, когда она поднялась по ступенькам, но больше не пробовали напасть, а дверь захлопнулась слишком быстро, едва не прищемив куртку.

— Хватит уже, — буркнула она, удерживаясь от порыва пнуть створку, испещренную со внутренней стороны таким количеством рун, что казалась ажурной скатертью.

В холле было пусто, даже вездесущий Бурбон не сверкал своими золотыми глазами из-за угла. Лунар только собиралась объявить о своем присутствии, как из кухни, скрытой за пеленой серебристого тумана — явного последствия заклинания — раздались голоса. Орфей в доме был не один.

Лунар прислушалась — второй голос ей тоже был знаком.

— …знал, что искать. Если это не Древний, то круг сужается, — бормотал Орфей, и что-то отзывчиво звенело в