— Ваше преосвященство! Вы уж не промажьте в следующий раз. Эта тварь свирепа, как тысяча чертей, — принимая у оруженосца новый меч, крикнул Бриссон. Вновь садясь на коня, он бросил воеводе: — Нужна помощь. Мы можем не справиться.

— Вижу, черт побери, вижу! — буркнул Тордье.

Тем временем первый десяток гвардейцев окружил Добружа и пустил в ход алебарды. Почувствовав первые уколы у себя под ребрами, Добруж очистил левый бок ударом хвоста. Двое гвардейцев осталось лежать на земле — мощный хвост перебил им ноги. Добруж повернул голову направо и изверг мощный поток огня. Ближайший ратник с криком упал, схватившись за обожженное лицо руками. Остальные, пригнувшись и прикрываясь щитами, попятились. Дракон резко вытянул шею и пустил в ход мощные челюсти. Еще двое гвардейцев с истошными воплями повалились на землю.

Казалось, вот она — передышка. Добруж заметил второй выстрел баллисты. Он уже понял, где притаилась его смерть. Надо было только подняться в воздух и атаковать повозку сверху. Но расправить крылья ему опять не дали. Отчаянный Бриссон с новым мечом и юный Жуаез с копьем повторно атаковали дракона. В этот раз Добруж перекусил копье. Отбиваться от более коротких мечей было все же легче. Но численное преимущество оставалось на стороне людей. К отступившим гвардейцам присоединился резерв, брошенный воеводой в бой. Они перестроились и стали приближаться, норовя вновь окружить дракона.

Добруж понимал, что третий раз по наземной цели орудие не промажет. Оставались считанные секунды. Добруж дыхнул вокруг себя, заливая огнем все ближайшее пространство. Воздух накалился и поплыл. Трава вокруг дракона почернела, превратившись в пепел. Земля дымилась. Кони рыцарей испуганно захрапели, попятились. Гвардейцы остановились, прикрывшись щитами. Этого было достаточно. Мощно взмахнув крыльями, Добруж поднялся в воздух. Далось ему это нелегко, сказывалась рана от копья Шервиля в правом крыле. Набрав примерно тридцать футов высоты, он развернулся и полетел на баллисту.

Увидев это, оруженосцы побежали от повозок в разные стороны.

— Быстрее Леро, во имя всех святых, если не хочешь сгореть в адском пламени! — торопил Жака епископ, оставаясь у орудия.

— Ваше преосвященство! Он спалит вас вместе с вашей игрушкой! — крикнул воевода.

— Приказывайте солдатам, Тордье! Я — слуга Господа. Не пристало мне бегать от дьявольских отродий.

— Дело ваше, — буркнул Тордье и вытащил меч из ножен, готовясь к бою.

— Вернитесь, негодяи! — закричал герцог, пришпоривая коня и направляясь в погоню за оруженосцами. Грех было не воспользоваться столь благовидным предлогом для отступления с поля боя. Люше на муле затрусил следом, поминутно оглядываясь на приближающегося дракона.

— Готово! — наконец выдохнул Леро.

До баллисты оставалось всего сорок футов. Добруж уже собирался снизиться и дыхнуть пламенем, но в этот момент епископ выстрелил. Добруж попытался увернуться, и стрела вместо груди пробила крыло. Но это вновь было правое крыло. Рана получилась рваная и серьезная. Летать с таким крылом дракон не мог.

* * *

Когда Добруж с пробитым крылом стал в воздухе заваливаться на правый бок, у Никоса перехватило дыхание. Он видел, как его друг, теряя высоту, пытался улететь в горы. Епископ торопил Леро с перезарядкой баллисты, но Добруж все же успел скрыться за каменистым выступом до следующего выстрела.

Никос с ужасом ждал развязки. Вот сейчас герцог отдаст приказ, и отряд скорым шагом двинется в погоню. Если бы не баллиста, у Добружа даже с порванным крылом еще были бы шансы одержать победу на земле. Все-таки огнедышащий дракон крупнее и сильнее любого рыцаря на коне. Да и потрепал он противников достаточно серьезно. Нос потерей мобильности он становился легкой целью для стрел баллисты.

Солдаты радостно кричали «Ура!». Герцог вернулся и о чем-то советовался с воеводой. «Почему он медлит? Может быть, он передумает?» — с наивной надеждой подумал мальчик. Ему так хотелось, чтобы Добруж жил! Ведь он не виноват, что он дракон. Он самый добрый, честный и преданный друг. Если бы эти люди знали Добружа так, как знал его он!.. Но это были взрослые люди. А с ними у Добружа отношения явно не складывались.

К герцогу с воеводой подъехали рыцари Бриссон и Жуаез. Первый, разгоряченный боем, стал что-то доказывать, указывая рукой в сторону гор. Жуаез, кажется, спорил с ним, указывая на лежащих рядом на земле Фуко и Шервиля, которым солдаты уже начали оказывать помощь. Через несколько минут Шервиль смог с помощью оруженосца подняться на ноги и, поддерживаемый им, побрел к повозке. Фуко так и остался лежать. Его положили на носилки и бережно понесли. Затем стали собирать раненых и обоженных солдат. Наконец, когда повозки были переполнены, герцог, в последний раз посмотрел в сторону гор, затем на солнце и, с досадой тряхнув золотистыми локонами, указал рукой в сторону деревни.

Никос быстро все понял. Они уходят! Судя по всему, герцог решил добить дракона завтра — в его логове. Надо торопиться. Он должен помочь Добружу. Впереди целая ночь. Вместе они что-нибудь придумают. Скорее! Пригнать овец домой, а затем найти друга и помочь ему…

* * *

Вечер начинал плавно перетекать в ночь, когда запыхавшийся пастушок вбежал в пещеру к раненому другу. Поспешность чуть не стоила ему жизни. Услышав приближающийся топот ног, Добруж решил, что это люди герцога пришли за ним. Он зарычал, готовый спалить и разорвать любого, кто посягнет на сокровища. Но в последний момент увидел не солдат, а мальчика и понял, что ошибся.

— Никос?! Ты зачем сюда явился? Немедленно уходи! Сейчас сюда придут люди герцога. Ты представляешь, что будет, если они тебя здесь увидят? Если узнают, что ты водишь дружбу с убийцей короля?! Тебя объявят укрывателем королевских сокровищ, предателем и пособником дракона, колдуном — и мало ли кем еще!.. Всю вашу семью сожгут на костре! Немедленно уходи, глупый мальчишка!

— Никуда я не уйду! Сегодня солдаты не придут. Они повернули в деревню. Наверное, из-за раненых. Их слишком много. Ты им задал жару. Я все видел.

— Да уж, задал… Все, отлетался, — буркнул Добруж с горькой усмешкой и расправил порванное стрелой крыло.

— Не смей так говорить! Еще не все потеряно. Ночью герцог сюда не сунется, побоится. А до утра мы что-нибудь придумаем.

— Что тут придумаешь?.. Нет, Никос, видно, свой последний бой я дам на земле. И, знаешь, мне надо подготовиться к этому… Ну, там, выспаться, сил набраться. Скоро ночь. Тебе пора возвращаться. Так что давай попрощаемся и…

— Нет, Добруж, прощаться я с тобой не буду. Ишь, чего