Ночью он проснулся от ощущения ветерка, который трепал его волосы. Открыв глаза, он… обнаружил себя стоящим на подоконнике. В школьные годы у Дениса было пару случаев лунатизма, потом это прекратилось, и вот вернулось, вероятно, оттого, что он оказался вымотан и физически, и интеллектуально.

Удивительно, но ни малейшего страха у него не было. Только какое-то странное любопытство, в чем-то даже предвкушение.

Перед ним простиралась ночь. Не было ничего впереди – ни огней, ни смутных абрисов дремлющих городских зданий, вообще ничего – только антрацитово-черная тьма, в которой, подобно флуоресцентному океанскому планктону, зыбко переливалась звездная пыль. Внезапно от самых ног его что-то выстрелило вдаль. В бесконечное пространство протянулась… веревка. Толстый канат. Денису предстояло пройти над бездной. И этот факт тоже не вызывал у него тревоги. Канат так канат. Значит, этот путь предназначен именно для него, и, значит, нужно делать первый шаг, потому что стоять на месте глупо.

Денис сделал первый шаг, ощутив ступней шероховатость и надежность натянутого, как струна, каната. Он и не ожидал, что это будет так легко, что равновесие так просто удерживать, даже без балансира. Ему нужно было дойти… куда? Впереди засияла цель, ослепительная звезда. Вот туда ему и нужно. Он скользил над бездной уверенно и плавно, по-кошачьи мягко переступая ногами. Не оглядываясь. Он чувствовал, что может идти так бесконечно долго.

Но бездна решила иначе. Канат едва ощутимо задрожал. Так дрожит от напряжения любая туго натянутая нить. И внезапно сердце Дениса тоже слегка дрогнуло в унисон. Беспокойства по-прежнему не было, но мышцы его напряглись. Было бы смешно думать, что такой путь пройдет для него без сучка без задоринки… Он шел вперед уверенно и без колебаний.

Но канат снова пришел в движение. Теперь это была не дрожь от натяжения – он стал раскачиваться. Вишнякова тоже качнуло, и вот тут он впервые забеспокоился. Что-то хотело столкнуть его с намеченного пути. «Не оглядывайся», – шепнуло нечто внутри его. Но он оглянулся. Оказывается, Денис прошел не так много, но уже достаточно для того, чтобы оценить расстояние. За его спиной было открытое окно, мягкий, уютный свет лампы на кухне. Но это оказалась не кухня Маргариты, а его собственный дом, и за окном была его семья – Мирослава, Ваня и Катюшка. Писатель оторопел. Они не звали его, просто смотрели, но с такой любовью, что внезапно Денис… захотел вернуться. Впереди у него был холодный пустынный космос с ослепительно сияющей звездой, а его семья оставалась в одиночестве уютного дома…

Денис начал поворачиваться. Может быть, он хотел сказать, что не бросает их, что никогда не хотел их бросать, просто его путь такой, что… но он не сумел сформулировать свою мысль даже для себя. Канат вдруг принялся раскачиваться под ним с чудовищной амплитудой. Но Вишняков удерживался, непостижимым образом держался на ногах! Он расставил руки в стороны, и это чуть добавило ему равновесия. Но зато и канат повел себя самым издевательским образом – он ослабил натяжение и стал змеиться под ним, как… Денис бросил мимолетный взгляд под ноги и увидел, что под ним уже и не канат, а черная и лоснящаяся змеиная кожа. Да и ступни ощутили уже не надежную шероховатую опору, а нечто скользкое, упругое… Он стоял на колоссальных размеров змее, чья голова была где-то там, далеко, в беспредельной дали, где сверкала и манила ослепительная звезда… Нет, там были уже две звезды! И эти звезды вдруг сами начали стремительно приближаться к Вишнякову. Это произошло так неожиданно, что он утратил равновесие, но все еще стоял – на дрожащих полусогнутых ногах, с распахнутыми руками, тяжело дыша… Что приближается к нему? Огромное, треугольное… Змеиная голова! И это вовсе не звезды, это ее глаза, холодные, беспощадные, выжигающие. Голова чуть откинулась, раздувая капюшон кобры, и ринулась на него с молниеносной скоростью. Распахнулась огромная алая пасть с двумя длинными зубами кинжальной остроты, глотка была подобна огненному тоннелю. С каждого зуба стекала ниточка мутной вязкой жидкости…

Вишняков видел все в таких омерзительных подробностях, что его затрясло, и он окончательно потерял баланс. Единственное, на что его хватило, это откачнуться назад, чтобы свалиться не в зияющую огненную змеиную пасть, а просто в холодный космос… если уж смерть неизбежна, то лучше такая…

«Возвращайся…» – услышал он перед самым падением в никуда. Это был голос Мирославы… Денис вздрогнул и проснулся. Постель Маргариты, утро четвертого дня… Сама хозяйка на кухне варила ему кофе, и с ее стороны не было никаких неожиданностей, никаких «адских штучек»…

* * *

– Иди домой, – сказала Маргарита, когда Денис поспешно допивал кофе, с какой-то подсознательной опаской посматривая на нее. – Я теперь за тебя спокойна, уверена, что у тебя все получится.

Мысленно Денис облегченно вздохнул. Вернувшись домой, он сразу позвонил жене.

– Мира! – даже не произнес, а словно выдохнул он в трубку. – Извини, малыш, меня прорвало просто. Пишу как проклятый, представляешь?! Только сейчас из-за ноута вывалился, в ужас пришел. Ну. Прости, прости, ты же знаешь, у мужика всегда работа в голове на первом месте… Мира, мне в издательстве намекнули, что у романа есть шанс! Я сейчас не про Олафа…

– Ты молодец! – искренне обрадовалась Мирослава. – Поздравляю. Только… Мы очень соскучились. Я почему-то так и поняла, что ты пишешь, поэтому и не звонишь… Ванька буквально на голове скачет, Катюша нормально… Только…

Она сделала паузу, словно следующие слова дались ей с трудом:

– …Ты все-таки появляйся иногда на горизонте, хорошо? Хоть звоночек на пару слов. Ваньке и несколько минут разговора с тобой в радость будет. Видел бы ты его глаза. Он от каждого телефонного звонка подпрыгивает, и…

«Ма-ам, это папа, да?! – услышал Денис. – Дай трубку, ну да-а-ай!»

В мобильнике зашелестело, зашуршало и застучало.

– Па-ап! – радостно завопило в ухе. – Ты когда приедешь?! Я научился стоять на руках! Немножко падаю, но все равно немножко стою! Как ты показывал!

– Просто шквал! – с одобрением рассмеялся Денис. – Я приеду за вами завтра! С утра и выеду. Вы там не болеете?

– Нет, пап! – в голосе Вани послышалась неподдельная радость. – Мы не болеем! Только мама все время…

Денис услышал, как Мирослава поспешно отобрала у сына телефон:

– Все хорошо, Дениска. Теперь все хорошо. Мы тебя очень-очень ждем. Приезжай!

Денис понял, что не успел сказать сын – что мама все время плачет.

– Приеду завтра утром. Все будет хорошо, – твердо сказал он в трубку и сжал зубы так, что они скрипнули. В тот момент он верил в то, что говорил, потому что сам хотел этого. А что «хорошо», Денис и сам не знал, но какая разница.

* * *

…Наутро его старенькая машина не завелась. Он беспомощно копался в ее внутренностях, хватаясь то за сальник, то за свечи. Звонил Мишке, описывал проблему, чуть только не завывал, пытаясь показать, как именно барахлит нынче мотор. В конце концов Мишка сдался: