– Отсюда плохо видно, но лоб у него пробит пулей, – пояснил Фрэнк, показав на ранение. – Помимо лица серьезно пострадало и туловище, – продолжил он, указывая уже на грудь. – Множественные гематомы располагаются в области ребер и почек. Внешние повреждения такого рода, по всей видимости, возникли в результате столкновения с машиной.

– Стало быть, кто-то сбил его, а потом пристрелил? – спросил шериф, склонив голову на бок.

– Мы только-только начали вскрытие, но, как по мне, все было именно так. Если вскрытие опровергнет мою теорию, я тут же с вами свяжусь.

– А давно он умер? – спросил Ланс.

Фрэнк сжал губы.

– По моим оценкам, смерть наступила ночью, в промежутке между двумя и шестью часами, но вскрытие покажет, так ли это.

Этот интервал точно вписывался в хронологию прошлой ночи, и Ланс невольно задумался, что бы было, если бы он кинулся за Эваном, не дожидаясь полиции. Удалось бы ему спасти парня?

Шериф Колгейт переступил с ноги на ногу.

– Как, по-вашему, это он?

Под слоем речной тины и грязи просматривались темные и короткие волосы – совсем как у Эвана. Кожа была бледной, а шея и руки были усеяны веснушками. Погодите-ка. Ланс прищурился и посмотрел на живот парня. Гематомы сосредоточились с левой стороны. Правая же была почти нетронута.

– Зимой Эвану удалили аппендикс, – сказал Ланс. – Но шрама я не вижу.

– Вы уверены, что он был заметен? – уточнил Фрэнк.

– На прошлой неделе я видел его собственными глазами, – заметил Ланс и показал на область, где у Эвана был шрам – с правой стороны, чуть ниже пупка.

Фрэнк подошел к столу, поправил лампу и внимательно осмотрел живот трупа.

– Шрама от аппендэктомии действительно нет.

– Это не Эван! – воскликнул Ланс и прислонился к стенке. Он еще раз посмотрел на вещи, разложенные на столике, и подошел поближе, чтобы получше их разглядеть. Кроссовки были с высоким верхом – таких Эван отродясь не носил. Ланс прочел название группы, отпечатанное на футболке: «Panic! at the Disco». Эван же обожал классический рок. Он ни за что бы не надел футболку с символикой эмо-группы. Это явно не он. Ланса накрыло волной облегчения, и у него чуть ноги не подкосились.

– Пойду Тине расскажу! – воскликнул он и торопливо вышел из зала. По пути он сорвал с себя халат, перчатки и бахилы и, не снижая скорости, бросил их в корзину. Шериф спешил следом, но сильно уступал Лансу в скорости – годы уже брали свое.

Забежав в комнату, где сидела Тина, Ланс замер на пороге и поймал ее взгляд.

– Это не он. На трупе нет шрама от удаления аппендикса.

Тина уткнулась Морган в плечо и зарыдала от облегчения.

Как бы ни радовался сам Ланс, что в морг привезли не Эвана, он понимал, что убийство есть убийство. И скоро другая мать будет горестно оплакивать своего сына.

Сзади послышался голос шерифа, и Ланс обернулся. Колгейт шел по коридору и говорил по телефону. Заметив, что Ланс за ним наблюдает, он развернулся и стал отдаляться. Через несколько минут он отнял трубку от уха и направился к залу.

Ланс встретил его посреди коридора.

– То, что убитым оказался не Эван, вовсе не значит, что это убийство никак не связано с гибелью Пола!

Шериф остановился и посмотрел на Ланса со смесью раздражения и замешательства.

– К чему вы это?

– Тот парень очень похож на Эвана, и убит он в точности как Пол, – заметил Ланс.

– Не совсем так. И вообще, может, не будем проводить никаких параллелей, пока опознание не закончено? – предложил он и торопливо направился в зал. Войдя в комнату, он поспешил к Тине, старательно избегая зрительного контакта с Морган.

– Миссис Нокс, – начал он, остановившись рядом. – Мне очень жаль, что вам пришлось пройти через такое. Если б я мог, я бы, конечно, этого не допустил.

Она подняла на него раскрасневшиеся, усталые глаза.

– Я знаю. Но что теперь? Неужели поиски Эвана прекращены?

– Ни в коем случае, мэм. Мы бросили на них все силы, – сообщил он и посмотрел на часы. – Я прошу вас проехать со мной в участок и ответить на несколько вопросов. Я только что получил кое-какие сведения, которые хотелось обсудить с вами до пресс-конференции, запланированной на завтрашнее утро.

Ланс выразительно посмотрел на Морган. Та подозрительно вскинула брови, почуяв неладное.

– Мы отвезем ее в участок, – вызвалась Морган.

– О, это ни к чему, – отозвался шериф, смерив ее взглядом. – Я ведь и сам еду прямиком туда.

Но Морган явно не собиралась отступать. В конце концов, полиция не имела никакого права опрашивать людей насильно.

– Нет, я настаиваю. Миссис Нокс имеет право на допрос в присутствии адвоката.

Шериф раздраженно стиснул зубы.

– Она ведь не под арестом. Мы просто хотим с ней поговорить.

– Стало быть, все подозрения с нее сняты? – уточнила Морган, но вместо утвердительного «да» услышала лишь уклончивое:

– Мы проверили и выяснили, что она и впрямь работала до часа ночи.

Морган вскочила.

– Мы с Лансом отвезем миссис Нокс в участок.

Шериф явно что-то задумал. Ланс чувствовал это. Но что?

Эван дернулся. Вспышка боли вывела его из забытья. Сердце громко стучало в ушах. Он попытался крикнуть, но в горле так пересохло, что получился лишь сдавленный стон.

Он с трудом разлепил слипшиеся веки. В глаза тут же болезненно ударил солнечный свет, подернувшийся полупрозрачной дымкой. Его била дрожь, а в руке пульсировала боль. В пустом желудке разыгралась нешуточная буря. Он закрыл глаза, сглотнул и стал ждать, пока тошнота отступит. Когда его наконец перестало мутить, он снова открыл глаза и огляделся.

Оказалось, что лежит он на дне каноэ. По пасмурному небу невозможно было понять, какое сейчас время суток. Дно покрывал слой воды высотой в несколько сантиметров. Джинсы и кроссовки насквозь промокли. Футболки на нем не было – он обвязал ею руку, чтобы остановить кровь.

На него вдруг нахлынули воспоминания о ночном побеге, а вместе с ними – водоворот картинок и ощущений. Казалось, он переживает все заново, с самого начала. Усилием воли он остановил этот безумный поток.

Пол мертв.

Ему вспомнился его пустой взгляд в потолок. Глаза, в которых погасла всякая жизнь.

А потом вспомнились последние слова, которые Пол от него услышал: «Как же жаль, что ты женился на моей маме!». Их уже не возьмешь назад, как бы сильно ни хотелось, даже если это неправда. Эвану было безумно стыдно, что они вообще сорвались у него с языка. Общение с Кирком явно не шло ему на пользу – он становился все больше похож на отца, точно мразотством и впрямь можно было заразиться.