Живот опять скрутило, а ко всем бедам добавилось головокружение. На глаза навернулись слезы, но Эван сдержал их. Ни в коем случае нельзя раскисать, иначе он просто не выживет.

Впрочем, не то чтобы ему сейчас этого хотелось. Заслуживает ли он жизни?

Он отмахнулся от воспоминаний. Горячая, пульсирующая боль вернула его в настоящее. Ночь выдалась на редкость холодной, но утреннее солнце потихоньку согревало воздух – и Эвана.

Он был сильно обезвожен, и надо было срочно что-то делать с рукой – повязки из футболки явно недостаточно. Каноэ задрожало, не на шутку его напугав.

Он поднял голову и выглянул за борт. Оказалось, что лодка дрейфует посреди какого-то водоема – то ли реки, то ли большого ручья. Эван решил, что это Оленья река. Из воды выглядывали большие камни, и коричневая вода вокруг них пузырилась и пенилась. Где же он? Видимо, беспощадная ночная гроза унесла его за пределы озера, но куда именно увлекли его воды, он не понимал. Припомнив проливной дождь, гром и ослепительные вспышки молнии, Эван вообще удивился, что остался в живых.

Что-то стремительно пролетело мимо него, и он испуганно замер. Оказалось, это стрекоза пронеслась мимо его лица и застыла над водой неподалеку от каноэ. Она смерила Эвана взглядом своих выпуклых глаз и упорхнула прочь. И ему тоже лучше двигаться дальше.

Он сел. Вдоль берега непроглядной стеной тянулся лес, а сама река заметно вышла из берегов после ливня. Воды неслись удивительно быстро – никогда еще Эван не видел в местных водоемах ничего подобного. Если он и впрямь плыл по Оленьей реке, в окрестностях которой они с Полом ночевали во время вылазок на природу, сегодня она выглядела совсем не так, как несколько недель назад.

Его каноэ покачивалось на воде в окружении сломанных веток, среди которых было даже маленькое деревце, которое принесло течением. Эван потянулся к сломанному веслу, лежащему в луже на самом дне каноэ, взял его и потыкал им в ветки, отрезавшие ему путь. Каноэ закачалось, но преграда осталась на месте.

Тогда он разворошил мелкие веточки и прочий легкий мусор кончиком весла – сделать это одной рукой было не так-то просто, но он справился. Под ними обнаружилась мощная ветка, а еще ниже – огромный камень, блестящий от влаги. Сосредоточенно работая веслом, Эван сдвинул-таки лодку с места. Металлическое дно заскрежетало, налетев на острые камни.

После непродолжительной качки и тряски лодка наконец преодолела затор.

Течение усилилось. Эван старательно греб к берегу. Палящее солнце только усиливало его жажду. Ему отчаянно хотелось поскорее отыскать питьевую воду.

Но у реки были свои планы. Каноэ резко наклонилось вперед, рванулось к центру водоема, а река неожиданно изогнулась. Впереди показались огромные валуны, вокруг которых пенилась вода, и у Эвана во рту пересохло еще сильнее. Каноэ попало в водоворот, затряслось и едва не перевернулось. Эван схватился за борта, надеясь вернуть лодке равновесие, но тщетно. Недаром каноэ, в отличие от каяка, создано для мирных вод, а вовсе не для таких вот бурливых потоков.

Он вскинул весло, надеясь зацепиться за ветку одного из деревьев, растущих у самого берега. Ему это удалось, но в следующий миг течение буквально выбило весло у него из рук. Теперь грести было нечем, и он снова вцепился в борта. Лодку подхватил небольшой водопад и швырнул вперед, на глубину. Каноэ накренилось, и Эван перелетел через край.

Вода – а после долгого нахождения под жарким солнцем она показалась прямо-таки ледяной, – сомкнулась у него над головой. Он начал барахтаться, то и дело натыкаясь на камни и мусор, и наконец вынырнул на поверхность, судорожно дыша, откашливаясь и отплевываясь от речной грязи.

Течение понесло его дальше. На миг он ушел под воду, а потом налетел на большой камень. Удар пришелся как раз на больную руку, и в ней полыхнула боль. Эван снова вынырнул на поверхность и сделал вдох – такой глубокий, что воздух обжег легкие. Но воды вновь поглотили и закружили его, и вскоре он уже перестал понимать, где дно, а где – небо.

Он безвольно плыл по илистой реке, раздумывая, что будет, если он совсем перестанет сопротивляться и сдастся на милость стихии. Быть может, тогда боль, наконец, угаснет?

Окончательно потерявшись в пространстве, Эван открыл глаза, пытаясь увидеть солнечный свет, который и выведет его на поверхность.

Но кругом была одна лишь непроглядная тьма.

Морган сидела на пассажирском кресле, а в голове у нее носились беспокойные мысли. В том факте, что шериф попросил Тину проехать с ним в участок для разговора, не было ничего тревожного, вот только Колгейт явно затеял какую-то игру и многого не договаривал. От него так и веяло враждебностью, точно горячим, сухим ветром, который часто можно почувствовать перед сильной грозой.

Ланс, сидящий за рулем, тоже был заметно напряжен. Он и сам чуял неладное. Тина откинулась на спинку кресла, сдирая с пальца очередной заусенец. Как это, должно быть, страшно – не знать, жив ли твой ребенок… Как такое вообще вынести? Морган даже вообразить себя в такой ситуации не могла – ее тут же накрывало волной паники.

Они припарковались у полицейского участка и зашли в здание. Шериф встретил их в коридоре и проводил в переговорную, в которой стоял деревянный стол, окруженный обитыми тканью креслами, похожими на офисные. Шериф указал на столик поменьше, стоявший в углу. На нем возвышалась кофемашина.

– Угощайтесь кофе, если хотите. Я скоро вернусь.

Тина села за стол, лицом к двери. Ланс от кофе отказался. Морган направилась к машине и наполнила два пластиковых стаканчика. Один из них она поставила на стол перед Тиной.

Она обхватила его руками, но к содержимому не притронулась. После поездки в морг ее настрой заметно изменился. На смену отчаянию пришла уверенность. Потрясение, которое она испытала, узнав о смерти Пола и об исчезновении Эвана, прошло. И теперь она производила впечатление человека, готового к самым активным действиям.

Морган села рядом с Тиной, а Ланс – напротив.

В комнату вошел шериф с папкой документов подмышкой.

Тина остановила взгляд опухших глаз на папке.

– Вы нашли моего сына?

– Пока нет, – ответил шериф, сев во главе стола. – Но его разыскивают десятки полицейских. Кинологи с собакой прочесывают лес, береговую линию и окрестности Оленьего озера. Если Эван где-то поблизости, собака непременно возьмет его след. Когда речь заходит о поисках пропавших, одна хорошая собака стоит сотни людей. О ходе поисков нам докладывают в реальном времени. И самое лучшее, что вы сейчас можете сделать, – это дать нам побольше информации, – сказал шериф и сжал губы. – Мы поговорили со всеми приятелями Эвана, список которых вы нам предоставили, – продолжил он, достав бумаги из папки. – Они все заявляют, что не видели его в день исчезновения и не знают, где его искать.

Морган подумала, что это еще ничего не значит. Шестнадцатилетние подростки как никто другой умеют скрывать тайны от взрослых.