Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уважаемый и добропорядочный гном разошелся настолько, что стал помахивать топором, того и гляди, ненароком снесет голову. Балин улучил мгновение, поднырнул под руку. Лицо Ори оказалось очень близко, борода к бороде. Только через несколько секунд Ори понял, что глаза государя Мории смеются.
— Я знал, друг мой Ори, что ты придешь и спросишь меня об этом. Но что тебя оскорбляет? То, что я сам приказал тебе? Если бы это сделал Оин, ты бы надулся еще больше, и через три дня, пожалуй, лопнул бы от возмущения в одном из гротов. Или же ты считаешь, что забота о раненых — недостойное или неблагородное дело? Может, я неправильно разглядел твой талант — врачевательство, а на самом деле ты предпочитаешь добывать уголь? Скажи мне, и я с радостью поручу тебе это дело.
Чем дольше говорил Балин, тем больше понимал свою неправоту Ори. Действительно, ведь Балин сам приказал, не Оин, тем более не старикашка Синьфольд. И правда, что всем известно пристрастие Ори к изучению разных болезней и недугов. Теперь Ори со стыдом вспоминал свои слова, звучавшие совсем недавно, в походе: "Каждый на своем месте". Его место — у больных, и кто сказал, что здесь менее опасно, чем снаружи, или наоборот, в глубине пещер? Опасность всюду, и не ясно, где она больше.
Словно угадывая ход мыслей (а Балин и вправду делал это, пристально глядя в лицо другу), он продолжал:
— А если ты хочешь спросить об Оине, так вспомни себя пять минут назад. Если бы я приказал Глори и Мори напрямую, то они долго бы размышляли: подчиниться — не подчиниться, а подчинившись думали: а почему нас не послали за деревом, или за золотом, или собирать бесхозное железо? Ори, дорогой, часто ли у тебя возникает желание спорить, когда приказ отдает Оин? Вот поэтому я отдаю приказы ему, а уж он всем остальным. И ни у кого не возникает глупых вопросов. А теперь, — в голосе Балина зазвенел металл. — Иди и выполняй мой приказ и свою работу.
* * *
На следующий день Балин спустился к угольщикам. Годхи, Строр и Фрагар уже принялись за разработку. Годхи заканчивал ремонт единственной более-менее пригодной вагонетки, Фрагар нарубил кучу мрачно сверкающего в свете факелов угля, Строр занимался крепежом.
— Рельсы целы, — вместо приветствия проворчал проходчик Годхи. — Вагонетка цела. Можно здесь и вдвоем работать.
— Честно говоря, — Балин тоже не отвлекался на лишние приветствия. — Об этом и хотел поговорить. Вытяжка в кузнице не работает. А без этого быстро задохнешься. Да и окна световые надо открыть. К тебе иду. Ты же у нас лучший.
— Это точно, — отозвался Годхи, но без всякого бахвальства в голосе. Коренастый гном знал себе цену.
— Завтра, — угрюмо продолжал Годхи. — Сегодня с одними делом закончим. Завтра другое начнем. Посмотри пока, где и что. Эльфа возьми в помощники.
— Тартауриля я с лесорубами отослал, — сказал Балин. — Здесь от него толку мало.
— Попробуй один. Хотя — не советую, — не отвлекаясь от работы отозвался Годхи.
Балин вздохнул и взялся за молот, оглянулся.
"Да, Годхи прав. Тут они втроем без меня управятся", — гном положил молот на место. Его внимание привлекла странная темно-бордовая трещина в стене. Балин тронул камень пальцами. Странная трещина. Очень странная.
"Так это же дверь, — догадался Балин. — А чтобы ее открыть, надо надавить вот здесь".
Стена разошлась, обнажив темный провал. Гном поднял факел, пытаясь разобрать, что таиться внутри.
— Что это? — Годхи, приблизившись, с недоверием всматривался в темноту провала.
— Дверь, — ответил Балин. — Старая дверь.
— Не похоже, — прогудел Годхи. Он сунул факел внутрь проема. Потом, немного поколебавшись, протиснулся вслед за факелом.
— Похоже, воздуховод, — сказал он через минуту. — А поверху труба какая-то…
— Что за труба? — поинтересовался Балин, пролезая следом.
— Назад! — вдруг рявкнул Годхи. — Назад, Государь! Это горный газ!
Факел в руке проходчика погас будто сам собой. Балин почувствовал, как сильные пальцы вывернули горящую палку из рук, бросили ее на землю и тотчас же тяжелые башмаки затоптались на тлеющей ветоши. Балин замер. Теперь он тоже слышал, как что-то шипит в трубе, и в воздухе пахнет — так, как пахнет только горный газ.
— Проклятье, — прошептал Годхи. — Зачем потребовалось заполнять трубу "проклятьем горняков"? Да тем более — так близко к разработкам? Они что здесь — с ума все сошли?
Балин не торопясь достал из заплечной котомки самоцвет. Неровный свет отразился от гладких стен.
— Нет, этому должно быть другое объяснение, — прошептал Балин. Вдвоем с Годхи они выбрались в угольный забой. Балин закрыл дверь. Обернулся и увидел удивление в глазах проходчика.
— Государь, — снова обратился к Балину Годхи. Он ощупывал стену, в которой только что темнел провал. — Здесь нет никакой двери.
— Ну как же, — сказал Балин. — Вот здесь. Смотри. Видишь бордовую трещину? А вот здесь выступ. Нажми на него…
Годхи нажал. Ничего не произошло.
— Не здесь, — продолжал Балин. — Вот он.
Теперь Годхи нажал правильно. Проем распахнулся.
— Государь, — взволнованно сказал проходчик. — Я бы никогда не догадался. Всю жизнь думал, что лучше меня никто не "видит" породу, не понимает, где и как можно вести "проход", а вот здесь… Нет там никакой трещины, Государь.
— Есть, — коротко отозвался Балин. — Теперь бы неплохо понять, зачем и куда идет горный газ по трубе…
— Я предупрежу Строра и Фрагара, — сказал Годхи. — Дело серьезное.
Через сотню локтей гномы наткнулись на ответвление трубы с горным газом. Небольшая трубка, шириной всего в два пальца уходила в соседнюю галерею. Балин решил посмотреть, где она заканчивается. Через десяток локтей они наткнулись на странный фонарь. На первый взгляд — обычная масляная лампа, только увеличенная во много раз. И вместо фитиля торчала тонкая стальная трубка со скошенным концом. Еще Былин обнаружил над отверстием трубки тонкий лист металла, выполненный в виде языка пламени.
— Это то, что я думаю? — спросил сам себя Балин.
— По-моему, это фонарь, — сказал Годхи. — И горит он от…
— … от горного газа, — закончил Балин. И медленно произнес:
— Поджигай.