Улица встретила прохладой. Чтобы не нарваться на пост, Синклер выбрался через заднее окно. Кажется, тюрьма была переделана из старой школы. А заключенных держали в подвале с толстыми стенами, в переоборудованном школьном тире. Возможно, у парадного еще есть люди. Синклеру больше встречаться с бойцами клана не хотелось.

Он мягко спрыгнул на землю и перекатился, стараясь не греметь оружием.

И тут же услышал, как вдалеке трещат трещотки. Раздались чьи-то вопли, короткие автоматные очереди.

Стазис пошел в атаку.

«Даже раньше, чем я ждал», – подумал он.

Синклера замутило. Он еще раз внимательно рассмотрел фотокарточку и аккуратно спрятал ее – на этот раз не в мешок, а под свитер, продел под специально приделанный тугой хлястик.

Он сориентировался по походному компасу. Надо было двигаться к восточным воротам. Повезло, что школа от них не так далеко. Здесь уже ничем не поможешь. С запада донесся запах гари, и вскоре над домами полыхало зарево. «Огонь вас уже не спасет», – подумал Синклер.

Повсюду суетились люди. Матери подхватывали детей и узлы. Гарь и дым постепенно заволакивали Красноармейск. По улицам двигались вооруженные бойцы клана. По их лицам было видно, что они еще не вполне осознали серьезность ситуации.

Синклер шел аккуратно, опасаясь патрулей. Хотя паника пошла такая, что на него уже никто не обращал внимания.

Стазис прорвал периметр очень быстро. Синклер уже видел одиночных эмиссаров, которые просочились в город в обход поднятых в ружье клановых рот.

Мимо пролетали дома, торговые ряды, мелкие цеха. Площадь клана, где до сих пор качались безразличные ко всему висельники. Синклер шел быстрым и размашистым шагом бродяги. Таким, которым можно вышагать много километров, не сбив дыхания. Иногда его мутило, и тогда он доставал фотокарточку. Рассматривал ее, не прерывая хода – в одной руке автомат на изготовку, в другой – фотография.

Атака шла всего полчаса, но город было уже не спасти. На свет выползли мародеры. Синклер увидел, как толстый мужик со здоровым самодельным мясницким тесаком прижал в переулке девушку. Он угрожал, требуя отдать мешок, который девушка крепко прижимала к себе. Синклер прострелил ему лодыжку и пошел дальше тем же размеренным шагом.

Через пару минут он подумал, что девушка сама могла быть воровкой, а толстяк просто требовал свое добро обратно. Немного расстроился даже. Импульсивность характера была одной из вещей, которые Стазис пощадил в нем.

По дороге Синклер застрелил еще двух шустрых эмиссаров и дважды прятался по замусоренным переулкам, когда рядом шли обозы под клановым конвоем. Ни к чему с ними встречаться.

Когда сзади затарахтели мотоциклы, он привычно свернул в один из переулков за бывшим продуктовым магазином. В ожидании он рассматривал фотокарточку. После событий в школе-тюрьме ему стоило оклематься, но ситуация явно не располагала.

Мотоциклетный треск не отдалялся. Напротив, приближался. Из-за угла магазина бодро выкатился мотоцикл, укрепленный шипастой броней и снабженный коляской. Его вел высокий молодой парень в стегаче и ржавой кайзеровской каске. В коляске сидел толстяк с мясницким ножом. Он увидел Синклера и просиял.

– Митя, вот он! Вот он, сука! – радостно сказал толстяк.

– Братки, сюда! – крикнул Митя.

Показался второй мотоцикл. Он шумно притормозил перед Синклером боком. Взметнулась волна грязи и мелких камешков. Двое молодых парней в стегачах и с битами оценивающе рассматривали Синклера. Богатая семья, целых два мотоцикла в хозяйстве. А все туда же, в мародеры. Или толстяк был в своем праве? Синклер задумался.

– Ты, друг, нашего отца обидел, – сказал парень в каске. – Стоял себе человек, никого не трогал, собирался культурно. Беда большая случилась, ужас ужасный. Происходит черт знает что. Все собираются, бегут. А ты ему раз, и ногу прострелил. А мужчина он уже немолодой, ему не очень интересно на дырявых ногах бегать. Что молчишь, друг? Нечего сказать?

– Кто была. Та девушка? – спросил Синклер.

– Какая девушка? Ты слабоумный, что ли? Что смотришь на меня, как дурак, хрен горбатый? Тебе кто вообще автомат дал, Чарли Гордон?

– Начитанный. В библиотеке работаешь, – сказал Синклер.

– Знаешь меня, значит, – сказал парень в каске.

– Впервые вижу, – сказал Синклер.

– Зубы не заговаривай мне, – сказал парень.

Мясник одной рукой баюкал раненую лодыжку, а другой навязчиво демонстрировал свой тесак. Смотрел он высокомерно. Судя по тому, как моментально оклемался от ранения и как быстро снарядил погоню, рана не очень серьезная. Скорее всего, глубокая царапина.

Двое других сыновей мясника не глушили движок. Время от времени они описывали короткий полукруг вокруг Синклера, стараясь зацепить того волной дерьма из-под колес.

– Прекратите, – сказал парень в каске. – Задолбали. Не видите, я с человеком разговариваю?

– Твой отец. Грабил девушку. Кто она? – спросил Синклер.

– Никого мой отец не грабил. Он на такое не способен, – сказал парень в каске.

Мясник в коляске заерзал.

– Спроси у него, – предложил Синклер.

– Пап, это же чушь, да? – спросил парень. – Придурок пытался на тебя напасть, но промахнулся, ранил только в ногу и убежал?

– Да. Выдумал бабу какую-то, – сказал мясник. – Отмазаться хочет.

– Город лжецов, – сказал Синклер. – И клан лжецов.

– Ты бы молчал лучше, друг, – сказал парень. – Значит, решаем так. Некогда с тобой тут разводить демагогию. Оружие нам отдаешь, еду отдаешь, все отдаешь. Потом отец легонько тебе по ноге тесачком дает. Так, чтобы похромал. Лекс талионис, да? И разбегаемся. Быстро, эффективно, все по справедливости, каждому по потребности.

– А если нет? – спросил Синклер.

– Тупица, – сказал один из братьев.

– Мы тебя стреляем, забираем все и уезжаем отсюда быстро-быстро, – пояснил парень.

– А как же. Справедливый суд. Княжеское правосудие? – спросил Синклер.

Если они и заметили иронию, то все равно не поняли, к чему она.

– Я считаю, все справедливо. А князю сейчас, поди, не до нас. Сам видишь, ситуация не вполне штатная. Происходит какое-то елдейшество, простите за крепкое словцо.

– Согласен, – сказал Синклер. – Черт с вами. Договорились. Пистолет оставьте.

– Ты мне давно ствол обещал, Лех, – сказал младший из братьев.

– Хероствол. Маленький еще, понял? – ответил парень. – Оставлю тебе пистолет, бродяга. Остальное давай сюда.

За последние несколько дней Синклер даже успел привыкнуть, что все идет через задницу. Поэтому очередной удар судьбы он перенес стоически. Даже не матерился про себя.

Он начал разоблачаться. Парень взял у него из руки автомат. Мясник к тому времени неторопливо выбрался из коляски и вырвал фотокарточку, которую Синклер все еще держал в руках. Синклер отчаянно дернулся за ней, но мясник аккуратно рубанул его по голени своим огромным тесаком, и Синклер упал на одно колено.