– Поклянитесь мне, что вы не убьете меня, – сказал Дометиан.

– Опа! – сказал брюнет радостно. – Голос прорезался! А вы мне не верили, что у меня кинжал чудеса творит! Видите, даже больных исцеляет.

– Мы верили, – сказал один из напарников и опрокинул стопку.

– Еще какие чудеса, – сказал второй.

– Обещаем вам торжественно, святой отец, – сказал брюнет. – Окажете гуманитарную помощь – отпустим. Даже бить не будем.

Он улыбнулся одной левой стороной рта. Выглядело неубедительно, но Дометиан удовлетворенно кивнул.

– Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего, – сказал он.

– Не без этого, – сказал брюнет.

– Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины.

– Я немного теряю нить беседы, – сказал брюнет грустно. – Ваши речи меня смущают. От этого мне хочется проколоть вам печень.

– Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи, – сказал Дометиан и воткнул стилет брюнету в бедро.

Одновременно с этим брюнет попытался ткнуть его кинжалом в бок, но кинжал звякнул о пластины брони Дометиана, не причинив вреда. Дометиан выдрал стилет из бедра орущего брюнета, локтем той же руки сломал ему нос и опрокинул тяжелый стол на ошарашенных напарников.

Музыка перестала играть. Девочки на своих диванах завизжали. Но завизжали больше для традиции. Кажется, к кабацким потасовкам местным обитателям не привыкать. Из другого угла кто-то одобрительно заорал. Кабак наполнился гулом. Краем глаза Дометиан успел заметить скучающего мужчину в офицерской клановой куртке. Подперев щеку рукой, он рассматривал Дометиана.

Один из напарников брюнета попытался выхватить пистолет. Но он слишком долго возился с кобурой. Дометиан выплеснул ему в лицо остатки брусничного морса, подскочил и ткнул стилетом в левую сторону груди. Трехгранный клинок распорол плотную кожу жилета. Противник охнул, стремительно побледнел и завалился.

Второй разбойник оказался немного расторопнее. Он не стал дергаться за пистолетом, рассудив, что на таком расстоянии не успеет им воспользоваться. Вместо этого он перехватил за горлышко бутылку самогона, перескочил через упавший стол и попытался ударить Дометиана по голове. Дометиан ловко пригнулся, просвистевшая бутылка сбила куколь. Не замедляя движения, парень разбил бутылку о стену – драгоценный самогон разлился вокруг, разбавив своим резким ароматом запах крови. Получившейся розочкой парень попытался ударить Дометиана в горло, но тот увернулся скользящим движением.

– Прыткий, сука, – выдохнул разбойник.

Дометиан отошел еще левее, перехватил вериги и стал их раскручивать. Пару секунд, и его окружил сверкающий стальной круг. Парень с розочкой бросил разбитую бутылку в него, та наткнулась на раскрученный крест и разбилась окончательно, рассыпав дождь брызг и осколков.

Боковым зрением Дометиан увидел, что от дверей кабака к месту стычки спешит подмога – еще двое парней в жилетах, вооруженных дубинками. Он подскочил к противнику, который выбросил свою бутылку, и перебил ему ребра веригами. Разбойник по-детски всхлипнул и упал.

Двое подбежали как раз вовремя – Дометиан успел остановить вериги.

– Ибо возмездие за грех – смерть, – сказал он.

Один стилет полетел в горло первому подбежавшему. Тот даже не понял, что произошло, просто в какой-то момент в его горле появился кусок металла. Дометиан метнул второй стилет. Последний разбойник попытался отбить его дубинкой на лету, но не преуспел – стилет воткнулся прямо в глаз.

– А дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, – закончил Дометиан цитату.

Разбойники лежали, словно кучи тряпья. Брюнет с распоротым бедром успел отползти на несколько метров, оставляя за собой след густой темной крови. С пробитой бедренной артерией брюнет скорее всего не жилец, можно его оставить. Но зачем?

Дометиан с силой ударил его сапогом по колену. Раздался хруст, и брюнет снова завыл. Дометиан цепью вериг перехватил его за горло и приподнял в воздух. Хрипящий брюнет обмочил штаны, попытался руками отодрать цепь от шеи, но вскоре затих. Дометиан отпустил его, и тело с грохотом рухнуло. На фоне замолчавшего курултая грохот прозвучал особенно отчетливо.

Кабак молчал с угрюмым восхищением.

Из угла раздались отчетливые хлопки.

Скучающий клановый офицер медленно аплодировал.

После того как незнакомец отпустил плечо, Крувим почувствовал страх. Страх разлился от плеча и по всему телу, как раньше удовлетворение. Опьянение отпустило его так быстро, словно он окунулся в ледяную воду.

– Меня зовут Дмитрий, – сказал незнакомец.

– А меня Крувим, – сказал Крувим.

– Я знаю, – улыбнулся Дмитрий.

– Откуда? – спросил Крувим.

– Ты же. Сам мне сказал. Разве нет? – удивился Дмитрий.

– Не говорил.

– Наверное. Ты не заметил.

– Может быть, – сказал Крувим.

Он почувствовал, как ощущение прыжка в ледяную воду медленно уходит. В голову вернулся шум. Координация движений вновь стала мягкой и смазанной.

За периметром было безлюдно, как обычно. Луна проглядывала между ветвей деревьев и освещала сидящих на бревне мальчика с гитарой и мужчину в шапке летчика со смешными висящими ушами. Крувим вспомнил, что такие шапки, кажется, называются шлемофонами.

– Мы с тобой. Теперь повязаны. Общим делом, – сказал Дмитрий. – Ты дал согласие. Стать моим учеником. Это означает. Некоторые условия.

– Какие условия? – спросил Крувим. – Я согласен на любые, если вы научите меня играть, как обещали.

– Я не обещал. Учить тебя играть, – сказал Дмитрий и неловко развел руками. – Я обещал. Научить тебя. Быть готовым. К смерти. Играть приложится. Я прослежу. Играть – вторичное.

– Быть готовым к смерти, – зачарованно повторил Крувим вслед за Дмитрием.

Где-то в восточном лесу зловеще заухал филин. Дмитрий бросил короткий взгляд в сторону, откуда доносилось уханье. Оно прекратилось.

– Это непросто. Крувим. Человек, готовый. К смерти. Должен отказаться. От привязанностей. Раздать все долги, – сказал Дмитрий. – Ты уверен. Что готов?

– Уверен, – ответил Крувим твердо.

– Хорошо. Тогда слушай меня. Верь мне. Ты будешь делать. То, что я скажу. Ты не будешь. Спорить. Можешь задавать вопросы. Не требовать ответы.

– Как скоро я научусь не бояться смерти? – спросил Крувим.

– Ты всегда будешь. Бояться смерти, – сказал Дмитрий. – Не бояться смерти. Какая чушь. Ты слушаешь. Невнимательно. Я сказал. Быть готовым к смерти. Слушай внимательно. Я не все буду. Повторять. По три раза.

– Простите, – сказал Крувим. – Просто я… волнуюсь.