кроме картошки? — допытывался я.

— Да что там есть? — презрительно махнул рукой Аркадий. — Туалет и такой же сарайчик для мотыг.

Блин! А какая версия была. Хотя, закопать же кубышку, самое то.

— Ну, а зачем ему там что-то строить? Было, — возразила мужу Евгения. — На нём ещё бабкин дом в Шамордино. Был. Кому он теперь достанется?

Так, так! Что за дом? С этого места, пожалуйста, поподробнее!

— Сыну достанется, — ответил ей Аркадий. — Он к бабке правнука ещё сто лет назад прописал, чтобы дом государству не ушёл.

— Сорок соток колхозных отберут теперь, наверное? — обеспокоенно спросила Евгения.

— С какого? — возразил ей муж. — Бабка когда ещё померла, а до сих пор не отняли же. Небось, Богдан сына в колхоз пристроил.

— Ну да, — пробормотал я. — Как и на базу.

Супруги удивлённо уставились на меня.

УПС! Ну кто меня за язык тянет?

Надо, пожалуй, уходить, пока ещё чего-нибудь не взболтнул.

— Нам пора, пожалуй, — сказал я, вставая из-за стола. — Спасибо вам за чай.

Славка поднялся за мной.

— Уже уходите? — спросила Евгения.

— А ты же не сказал! Что обыск? — вспомнил Аркадий.

— Да так, нашли ерунду какую-то, — ответил я. — Фигня, короче.

Евгения хмыкнула, а вот у Аркадия на лице была видна напряжённая работа мысли.

И, вот, о чём он сейчас думает? Где Цушко клад зарыл?

Супруги проводили нас до двери.

— Противогаз! — дёргая меня за рукав, напомнил Славка. Ну да, официально мы за ним пришли. И реально пригодится, как до лака дело дойдет.

— Точно! — стукнул я себя по лбу.

Аркадий, смущённо улыбнувшись, вышел в сени и полез на чердак.

Вскоре он спустился с увесистым подсумком. У Аркадия на чердаке свет проведен и выключатель есть, с завистью отметил я.

Взяв у него противогаз, я поблагодарил его, и мы со Славкой пошли домой.

— Ну и как мы узнаем, нашли что-нибудь у жены Цушко или нет? — задумавшись, спросил я вслух.

— Может, у Ивана Николаева спросить? — предложил Славка.

— И в долю его брать? — улыбнулся я. — А если серьёзно, он же не в том отделе.

— Ну, какая разница? В том, не в том. Они, всё равно, там все друг друга знают.

— Тоже верно. Опять же, выяснилось, что у Цушко есть шесть соток и ещё один дом в Шамордино. Туда так просто не залезешь. Вернее, может и залезешь, но если поймают… Не хочется украшать наши биографии ходкой на зону. В этом случае придется забыть про планы на черные волги и личных водителей к тридцати годам. По любому, ментовское прикрытие нужно. Ну, что, пойдём сразу к Ивану?

— Пошли. — пожал плечами Славка.

Со Славкой я раньше своих планов по поиску клада вороватого завбазой не обсуждал, но теперь он был в курсе, и горел жаждой клад найти. Я и не был против. Взял на себя уже определенные обязательства по его будущему, и, если удастся такие деньжищи найти, выполнить их будет гораздо легче.

Мы пришли к дому Николаевых и разбудили калиткой овчара.

Вскоре Иван показался на крыльце, и, увидев нас, вышел на улицу, накинув старую телогрейку. Был он какой-то ошалевший, похоже, устал на работе, прилег подремать, а тут и мы пришли неудачно. Но не уходить же теперь!

— Привет. Кое-что про Цушко выяснили, — сразу доложил я, протягивая ему руку.

— А? Рассказывайте, — пожал он нам со Славкой по очереди руки.

— Жил он скромно. С соседями поговорили, жену он деньгами не баловал. Если бы она его основную заначку нашла, из-за тридцати рублей похоронных с золовкой прилюдно не ругалась бы. Короче, дом тогда с милицией обыскали, пусто. Надо по участку с металлоискателем походить. Но вряд ли он здесь что-то спрятал. Дом в общей собственности с сестрой Цушко, она там с тремя детьми прописана, грядок под окнами у снохи нарыла, они скандалили из-за этого. Как тут клад закапывать, если везде грядки? Ещё у Цушко есть сад в шесть соток, а также дом в Шамордино, на сына оформил, вот это — перспективное направление. Где это?

— Что где?

— Шамордино?

— Тут за хлебозаводом пешком минут пятнадцать-двадцать, — отмахнулся от меня Иван. — С металлоискателем, говоришь. А если он бумажные деньги закопал?

— Но, в коробке-то, всё равно, жестяной. Вряд ли в бумажку завернул, в землю бросая.

— В клеенку мог, — предположил Славка.

— Или в стеклянную банку. — начал просыпаться Иван.

Ну да, как там было — где хранишь деньги? В банке! В каком? Не в каком, а в какой — в трехлитровой, в огороде!

— Что нашедшим клад полагается? — решил я отойти от зыбкой почвы конструкционных материалов, используемых, чтобы зарыть деньги, и сразу прощупать почву. — Двадцать пять процентов?

— Двадцать пять… — пробормотал Иван отрешённо, явно над чем-то напряженно размышляя.

— А, может, ну их? Зачем сдавать? Нам больше достанется.

— Достанется… — пробормотал опять Иван. — А? Что? Какой клад? Это вещдоки.

Вещдоки? Надеюсь, это не шутка? Двести тысяч вещдоков, по-моему, многовато будет!

— Вань! — попытался я растормошить милиционера. — Мне неудобно было расспрашивать, где у Цушко огород был, и так люди много рассказали. Ты сможешь по своим каналам разузнать, где точно сад и деревенский дом Цушко?

— Короче, парни. Я подумаю, что можно сделать, — улыбнулся Иван.

— Ты только без нас не делай! Мы тоже в деле. Да, Слав?

— Конечно. Без нас нельзя!

— Я понял, — усмехнулся Иван. — Не терпится возвратить народу украденную социалистическую собственность?

— Не терпится, — кивнул я головой. — Ох, как не терпится.

Иван тряхнул головой, видимо, чтобы окончательно проснуться, а затем сказал то, что нас огорошило:

— Значит так, шерлоки! Поработали хорошо, молодцы. Сам я этим расследованием не занимаюсь, я это уже говорил. Но практически уверен, что и про этот сад, и про дом, на сына оформленный, наши ребята уже тоже выяснили. Завбазой большая фигура в нашем болоте, за этой квакушкой все наблюдают, и косточки ему тоже все обмывали. Так что если Терентьевы сами не знали о садах и доме, то уж точно нашлось кому им сказать. Так что, скорее всего, обыск уже был