дома собакодава, жизнь слишком прекрасна, чтобы проводить ее в колонии или тюрьме. Сегодня идем к Ивану, докладываем ему и ждем действий от наших правоохранительных органов.

— Ну хоть окна ему можно кирпичами высадить в доме? — предложил Мишка.

— Ты не представляешь, как самому хочется! — вздохнул я, — но опять же, вначале даем шанс нашей милиции. А вот если она нас подведет… тогда будем что-то придумывать. Но точно не то, что сделает нас зэками. Это уже не месть, это дебилизм. Мы тогда не ему отомстим, а себе самим. А в чем мы виноваты, чтобы себе самим мстить?

Мишка почесал репу и кивнул. Славка вздохнул и кивнул. Я понадеялся, что был достаточно убедителен, и мои приятели ерунду городить не будут. А если кто и кинет кирпич в его окно, то это буду я, и сделаю это один, чтобы пацанов не подставлять. В конце концов, это моя собака погибла от его рук, а они чисто у меня на подхвате.

Только надо будет в перчатках искать и брать в руки кирпич, и все махоркой обильно посыпать, чтобы, если милиция приедет с собакой, она до моего дома патруль не довела. Я понимал, конечно, что на разбитое окно в доме никто не будет высылать собаку, умеющую идти по следу, это обычная хулиганка, а не взлом банка, но лучше уж я по-стариковски перестрахуюсь, чем буду потом в наручниках укорять себя за то, что поленился так сделать.

За разговорами и планированием возможной мести пролетело довольно много времени. Подготовительную работу сделали, осталось собрать крышечки, разукрасить выжигалкой и полакировать. Это оставили на завтра. Засобирались. Как раз и Аристарх снова зашел.

— У Славки есть выжигательный аппарат, — вспомнил я. — Ещё бы один. Тогда завтра двое будут выжигать, один лакировать. Лак у меня есть. Кисточку надо.

— Кисть дам, — пообещал Аристарх. — Вы, главное, материал на подставки под банки не забудьте завтра. Чтобы было что лачить.

Я так понял, что он вместо «лакировать» использовал это слово. Кажется, во времена моей молодости его тоже использовали.

— У нас тоже выжигалка где-то дома валяется… — озадаченно вспоминал Мишка. — Только недавно видел, как малышня с ней возилась. Если не угробили, то заберу и принесу.

Усталые, но довольные, мы распрощались с дедом и пошли домой.

Придя домой, рассказал бабушке о «странном кошатнике».

— А! — сразу узнала описанного мной субъекта бабушка. — Это Гришка Лялин из котельной. Оператором работает. Сутки через трое.

Вот оно что, а я понять не мог под какую схему периодичность убийств подогнать. Но, во-первых, нам не все случаи были известны. А во-вторых, надо было на календаре их отметить. Не догадался.

Я тут же начал одеваться.

— Куда так поздно? — недовольно спросила бабушка.

— К Ивану надо забежать, вспомнил кое-что, — ответил я.

Против моих визитов к милиционеру бабушка ничего против не имела. Другие пацаны, небось, в это время шлялись и напивались, так что это был неплохой вариант.

Песель привычно предупредил Ивана о моем появлении, и он быстро вышел на улицу.

— Я что-то и подумал, что это ты, — проворчал он, — опять блестящие идеи о том, что и так известно милиции?

— Что, ОБХСС знало про этот дом и участок Цушко? — понял намек я.

— И знало, и обыск провели уже, — кивнул Иван, — извинялись очень, что тебя понятым туда не позвали, но свободной черной волги не было, чтобы за тобой выслать. Со всем уважением, значит, чтобы, отнестись к нашему местному детективу.

Я хмыкнул. Юморить сам умею, и чужой юмор ценю. Ну ладно, сейчас посмотрим, кто у нас реально детектив.

— Я что пришел сказать — узнал я, кто собак на районе душит. Но, если это не срочно, подожду, когда за мной черную волгу пришлют. Только смотрите, чтобы внутри не накурено было, иначе не сяду.

Вот тут Иван сразу в лице изменился, и вальяжность моментально исчезла. Я так понял, что хвосты милиции накрутили из-за постоянных жалоб жителей по этому поводу.

— Ладно, пошутили, и хватит, — серьезно сказал он, — так кто он?

Был бы я действительно молодым пацаном, обидевшимся на подначку по поводу понятого, так может и еще бы покуражился. Но возраст позволял мне понять, что пора переходить к делу.

— Некто Гришка Лялин. Оператор из котельной мехзавода.

— Лялин, Лялин, — забормотал Иван, — что же так фамилия-то знакома… по хулиганке были проблемы с ним, что ли? Нет… А, вспомнил! Блин! Вот же нам не повезло!

Лицо Ивана так изменилось, что я перепугался. Примерно такое выражение лица в двадцать первом веке можно было ожидать от полицейского, внезапно узнавшего, что потерпевшего избил сын местного миллиардера из списка Форбс, подмявшего под себя полгорода. И что дело надо срочно так переделать, чтобы потерпевший стал виновным, а сынок миллиардера — потерпевшим. Если ему жизнь и работа дороги.

Черт побери, кто же этот Лялин? Сын или племянник какого-то партбосса Компартии? Но как это может сочетаться с работой в котельной? Ничего не понимаю.

Иван продолжал бессмысленно пялиться на снег, а я, наконец, не выдержал:

— Да что же такое с этим Лялиным, а? Скажи уже!

— Да, Пашка, дела! Пошли ко мне в дом, там все и объясню.

Понятней не стало, но махнуть рукой и уйти я, естественно, не мог. Да и кто бы смог на моем месте?

Мать Ивана изумилась, когда он молча усадил меня за стол, и еще больше, когда он достал бутылку водки и налил и мне, и себе, по стопарю.

— Ваня, ну что ты пацана спаиваешь? — не выдержала она, — и тебе к чему, вчера же с Терентьевыми пил?

— Погоди, мать, повод есть, — беззлобно огрызнулся милиционер.

Я же уже не то что сгорал от любопытства, я уже дымиться начал, судя по ощущениям.

Бахнув рюмку, Иван сказал:

— Значит, вот тебе история. Была у нас в городе образцовая советская семья. Тот самый Лялин с женой-красавицей и двумя дочками-близняшками, в которых он души не чаял. Семь лет он стоял в очереди на Москвич, и однажды она подошла. Как положено, счастья были полные штаны, и новый автовладелец тут же повез свою семью на Черное море.

Иван сделал паузу, и, подумав, налил себе вторую стопку. Его мать притихла, перестала вертеться у плиты,