А вот это уже был облом! Всем обломам облом!

— Другое дело, что сейчас зима, и ваши идеи про глубоко закопанный на участке клад имеют смысл, — продолжил рассуждать Иван, — если неглубоко, то металлоискателем уже нашли. А вот если глубоко, то по весне только, когда земля оттает, будут специальными прутами искать. Их втыкают глубоко, ищут препятствия. Если что нашли, яму роют для проверки.

Мы немножко воспряли духом.

— Ладно. Не унывайте, ребята. Молодцы! — попрощался с нами Иван.

Мы пожали друг другу руки и разошлись по домам. Славка уходил с поджатыми губами — ему было обидно, что все наши достижения в области поиска клада Иван похерил. Я не спешил его обнадеживать — сначала послушаем, что Иван нам потом расскажет. Главное что — нашли уже деньги или нет? Если не нашли, то нечего и отчаиваться раньше времени!

Я хотел потаскать на чердак готовые дощечки, но бабушка меня погнала прочь от люка, заявив, что хата выстужается от моих лазаний туда-сюда, и так малая болеет. Типа, жди, когда тепло станет. И в сенях работать сегодня не дала — малую, мол, шумом бужу. А ей спать надо.

Вот тебе и поработал.

Взял учебник по астрономии, почитал немного на ночь и пошёл спать.

На следующее утро встретились со Славкой и побежали по новому маршруту на стадион. Позанимались на турниках, обсудив планы на день, и на скорость побежали обратно. Я уже держался наравне с ним — постоянные занятия свое дело делали. Договорились вечером, часам к семи, идти к Аристарху, надо уже начинать мастерить подарки к восьмому марта. А мне после школы ещё на завод сегодня. Вот после завода как раз и в мастерскую успею. Если не удалось ремонт чердака продвинуть, то хоть подарки помастерю, тоже важное дело.

Вернувшись с пробежки, застал уже проснувшимися маму с Аришкой. Выглядели обе получше, похоже, лечение малой помогает.

После водных процедур принёс им воды.

— Я сразу после школы на завод пойду, чтобы время не терять, — сказал я. — А после мы к деду Аристу в мастерскую пойдем, кое-что поделать надо.

— Ой, — всполошилась бабушка и положила передо мной газету. — Тогда возьми с собой плюшек вчерашних. У меня на работе в нижнем ящике стола чашка, чай, варенье… Разберёшься. Изольда подскажет.

— Или можно опоздать чуть-чуть и зайти пообедать?

— Как хочешь. Всем всё равно. Работа сделана и ладно. Это раньше у нас было режимное предприятие! Семьдесят процентов продукции гнали на оборонку, в две смены работали. Фрикционы для танков выпускали. Половина города коллегами была! А сейчас так… — с досадой махнула рукой бабушка, — обеспечиваем народное хозяйство.

— Фрикционами для танков? — удивленно спросил я.

— Всякой ерундой. Тормозами для тракторов, например.

— Понятно. А что так резко профиль сменили?

— Почему резко? Постепенно. Оборудование устарело… Наверху так решили.

— А… Ну да, ну да. Жираф большой, ему видней, — пробормотал я, обдумывая бабушкины слова.

Представил, каково это наблюдать расцвет и закат большого завода, которому отдал полжизни. В восьмидесятых здесь ещё будет ни шатко, ни валко что-то выпускаться. В девяностые всё придёт в упадок. Все нулевые следующего века завод простоит без дела. Максимум, склады сделают из пустых цехов, или парни с девушками будут в них в пейнтбол играть. И только в десятых годах заброшенные цеха, возможно, выкупят за бесценок под какой-нибудь градообразующий завод. Если, конечно, к тому времени в этом городишке останется кого образовывать. А то ПТУ все к тому времени тоже позакрывают, для кого им кадры готовить, если завод не работает, и новый завод открыть станет проблематично — не везти же и инженеров, и рабочих с других городов?

В раздумьях о печальной судьбе уже в какой-то степени и моего завода, на автомате проверил пропуск. Взял портфель и паспорт, на всякий случай. И вышел навстречу очередному сумасшедшему дню моей новой жизни.

Славка с Эммой уже стояли и ждали напротив дома, оживленно о чем-то болтая. Втроём мы пришли в школу, никого больше это не удивляло и не занимало. Наши с нетерпением ждали субботы, когда станет ясно, пойдёт ли Ветка в кино с Полянским.

А Ветка ходила загадочная, держа в напряжении и Полянского, и всех в классе.

В школе поджидало очередное испытание. Едва расселись на алгебре, как учительница объявила, что сегодня будет проверочная по последней теме. На возмущения класса о том, что не предупредили, было резонно замечено, что важно выяснить текущий уровень знаний класса по теме и что, как не внезапная самостоятельная, поможет лучше этот самый уровень показать.

Учитывая вчерашнюю внезапную проверочную от Кириешки, похоже, учителя в школе сговорились и решили устроить нам «учебные тревоги», чтобы не расслаблялись.

— Если что непонятно будет, меня спрашивай! — встревоженно прошептала мне Юлька.

— Да все хорошо, — бодро ответил я, — попробую сам справиться. Даже интересно!

— Сам! — с недоверием хмыкнула Юлька. — Смотри, как бы потом краснеть за двойку не пришлось и переписывать работу.

На это я ничего отвечать не стал, неопределенно пожав плечами. С этой опекой пора заканчивать. Дружба дружбой, конечно, но и веры в меня, и уважения со стороны девчонки хотелось бы побольше. Эх, Пашка, совсем ты что-то ни к чему не стремился. Ну ничего. Будем исправлять ситуацию.

Я сконцентрировался на варианте самостоятельной, который получил от учителя. Нужна пятерка, а то краснеть я совсем не умею.

После уроков быстро попрощался с друзьями и рванул на работу. До завода добрался быстро. Часы на проходной показывали почти три часа дня. Меня беспрепятственно пропустила незнакомая смена охранников.

В бухгалтерии у Изольды были посетители. Точнее, посетительницы. Человек шесть. Одна из них, лет двадцати, грудастая вся такая и с крутыми бедрами, примеряла летнее платье. На меня они вообще не обратили никакого внимания! Будто я и не мужик вовсе.

Меня заело немного такое отношение. Я сел за бабушкин стол и принялся раскладывать по подразделениям путёвки. Из бабского щебета я понял, что это платье прислано дядей из Риги. Супер-пупер модное. Очень приятного сиреневого цвета с белым широким воротником. Три большие белые пуговицы под воротником. Женщины, кто восхищённо, кто с завистью, цокали языками, щупали ткань.

Счастливая обладательница родственника в Риге крутилась перед неизвестно откуда взявшимся зеркалом в полный рост в простой деревянной раме. Дурында надела платье неправильно и сейчас не могла понять,