Вкрадчиво полились тихие, почти неуловимые, странные звуки, которые проникали в душу так, как льется в нее ночной свет — от луны, от звезд, от самой Вселенной… Он невесом, он неощутим, но скрыться от него еще труднее, чем от ослепительного солнечного света. Скрыться от него невозможно. Остается только сдаться на милость, растворить настежь душу, все ее заветные уголки, дать божественным звукам возможность проникнуть без помех и заполонить каждую клеточку тела — до полного блаженства, после которого наступает забытье, почти смерть…

Наступила пауза, как замолкает человек, изнемогший от невыносимого счастья полного слияния… И музыка снова полилась — светло и радостно.

Ирвин открыл глаза — и снова закрыл. Сидевший за роялем тощий, взлохмаченный, узколицый пианист так изгибался и корчился над клавиатурой, что непроизвольно вызывал приступы смеха. Во всяком случае, это подтвердил осторожный серебристый смешок Сандры.

Ирвин не хотел смотреть ни на исполнителя, ни на спутницу. Как этот сморчок может извлекать такие потрясающие звуки? Как эта божественная красавица может смеяться, слыша эти потрясающие звуки?

Обе мысли прошли по душе таким же ржавым ножом, как недавно такой же смех той же Сандры. Но когда и почему — Ирвин не успел вспомнить: кончилась жизнерадостная часть сонаты, и стремительный, волнующий поток аккордов, как прежде, властно захватил его и утопил в лунном омуте, заставив забыть обо всем. Подобного потрясения еще не доводилось испытывать, и по окончании концерта, пока воодушевленная публика стоя аплодировала исполнителю, Ирвин все сидел закрыв глаза, забыв обо всем и всех, по привычке перебирая и переживая впечатления.

Он очнулся, лишь когда Сандра с веселым щебетом принялась теребить его за рукав.

— Ну вот и все, Ирвин! Игра кончилась! А жизнь идет дальше! Пойдем и мы!

Он встал и, все еще ошеломленный, машинально повел спутницу к выходу, не вслушиваясь в ее громкий счастливый лепет.

Да, Сандра не ошиблась, приведя его в Карнеги-холл: гениальная музыка, пережившая века, переживет и его, Ирвина, и тех, кто будет жить через сотни лет после него. Сандра показала ему те высоты, которых должно достигать настоящее искусство. Вот с чего нужно брать пример! Вот что нужно держать перед собой! Лишь бы не растерять, не забыть это впечатление!

Все это Ирвин невнятно бормотал, усаживаясь в машину, думая, что говорит вслух и что Сандра все понимает.

— Да-да! — охотно согласилась Сандра, оглядываясь по сторонам и неторопливо выводя открытый автомобиль со стоянки, провожаемая восхищенными взглядами из соседних машин. — Ты прав! Я точно проверила! Ни одна женщина в зале сегодня не была такой красивой! — И она стремительно заложила крутой вираж, направляясь к шумной магистрали.

Ловко вписавшись в бурный поток машин перед самым носом серого «шевроле», Сандра гордо взглянула на Ирвина.

— Неплохо, да? Попробовал бы он меня не пропустить! Если бы на моем месте сидела столетняя старуха, наверняка бы выразил все, что думает о такой наглости!.. Люблю подразнить, порисковать! Маленькая слабость красавицы — да, Ирвин? Можно?

Но Ирвин не отреагировал на игривые комментарии Сандры. В эту минуту по встречной полосе как ни в чем не бывало пронесся тот самый голубой «субару»! Это полностью поглотило его внимание. И все же опять он не успел разглядеть сидящего внутри!

Ирвин взглянул на Сандру широко открытыми глазами.

— Не посчитай, что я страдаю манией преследования…

— О, если такая мания у тебя существует насчет меня, то я не против! Прости, пошутила. У меня такое чудесное настроение, хочется пошалить! — Сандра бодро пошла на обгон огромной фуры. Пролетая мимо кабины, одной рукой крепко удерживая руль, другой она послала воздушный поцелуй разъяренному водителю.

— Сандра, я серьезно. — Ирвин не замечал ни опасных шуток, ни опасных трюков. — Мне все кажется, что этот проклятый голубой «субару» следит за нами. Или за мной…

— Ой, не забивай себе голову такими глупостями. — Прекрасная водительница уверенно вписала машину в просвет между не ожидавшими такого лихачества легковушками. — Мало ли в Нью-Йорке голубых «субару»! Это точно мания преследования. Расслабься. Иначе я пожалею, что зря потратила столько времени на сегодняшнее развлечение, и передумаю насчет… Все, молчу.

— Наверное, ты права. — Ирвин помотал головой и постарался поудобнее расположиться на мягком сиденье. — А что, ожидается продолжение концерта?

— Еще какое, — ответила Сандра лукаво. — Потерпи…

— А куда мы едем? — вдруг спросил Ирвин, оглядевшись по сторонам и не узнавая улицу.

Сандра бросила на него озорной взгляд.

— А тебе не все ли равно?

Ирвин улыбнулся.

— А ведь и верно. Какая разница?

Как там сказал босс? Полностью довериться Сандре во всем, не раздумывая исполнять ее самые странные прихоти! И, возможно, именно это приведет к созданию шедевра! Сандра, судя по ее виду, тоже взволнована впечатлением от Карнеги-холла, явно что-то задумала. Не хочет открывать секрет? Значит, откроет его позже. Ну что ж, пусть все будет, как будет. Топ-модель лучше знает, как вести игру.

И пока Сандра лихо выделывала замысловатые виражи по ночному Нью-Йорку, Ирвин больше не задавал вопросов, только смотрел на огни витрин, лица людей, толпившихся у клубов и казино, под пикантные рассказы прекрасной спутницы о похождениях знакомых и друзей из высшего нью-йоркского света. Постепенно становилось все легче. Страхи и тягостные беспокойства остались за стенами Карнеги-холла.

Ирвин зачарованно глядел на блаженствующую за рулем Сандру и с все большей силой ощущал захватывающее волнение от того секрета, который вот-вот ему откроют. И, кажется, он уже догадывался, каков будет этот секрет. Только будь послушным мальчиком, Ирвин, и получишь конфетку.

Босс оказался прав: полностью и беспрекословно подчиниться Мисс Техас и американской вице-королеве красоты, наверное, единственный правильный выход из сложившейся ситуации.

Ирвин улыбнулся в ответ на быструю, соблазняющую улыбку Сандры. Откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и полностью отдался ощущению полета под гул мотора. И хотя эти звуки совсем не походили на божественную музыкальную лавину, но волнение нарастало все сильнее.

В разыгравшемся воображении фотографа Сандра была еще прекраснее, чем та, что была рядом. Он принялся вспоминать и мысленно разглядывать ее — сияющую в интерьерах фойе Карнеги-холла в драгоценном футляре радужного платья — сверху донизу, смакуя подробность за подробностью.

Похоже, в третьем отделении ночного концерта будет много любви, еще больше эротики, а больше всего — секса. Кто знает, может быть, сегодняшняя ночь, проведенная с Сандрой, окажется важней, чем создание фотошедевра! Пусть завтра все пойдет прахом, но за одну ночь, которую дарует ему королева, не жаль пожертвовать и прошлым, и будущим. Будет что вспоминать! А может, все складывается еще лучше? Может быть, это новый поворот? Может быть, это судьба неожиданно решила соединить судьбы красавицы и фотографа, соединить вопреки всему? И он теперь будет единственным, полноценным обладателем этого тела, этой улыбки, этого взгляда.