С людьми вообще всё непросто. Да, основа та же: еда, размножение и доминантность, но есть ещё внутренний поиск себя, моральные конфликты животного и божественных начал и, конечно же, фантазия. Творческая искра. Тяга к тому, чего не знаешь, чего хочешь достичь, познать, создать на этой основе что-то своё.

Так вот, у лиса внутренние ощущения были о-очень непростые. Да, на поверхности лежали инстинкты, но сейчас, когда он растерялся от моей близости и смелости, у него проявилось нечто особенное: желание понять, кто я такая. Не в гастрономическом смысле и даже не в доминантном (кто кого круче), а именно в исследовательском.

А ещё его переполняли изумление, недовольство собственной слабостью, радость, что не умер. В какой-то момент я ощутила, как он… словно бьётся о какую-то внутреннюю стену. Словно он чувствует, что способен мыслить шире, лучше, но забыл, как это делается.

— Тебя зовут Илладар, — проговорила я ему, приблизив своё лицо к его морде. — Вспомни, кто ты!

Наши носы соприкоснулись, он сначала дёрнулся, но сразу же успокоился. Втянул воздух. Его нутро возликовало, что на мне его запах. Он понял, что всё это время я была около него, помогала выжить. На инстинктивном уровне он принял меня, посчитал своей, и это не могло не радовать. Это значит, что первый шаг сделан, и теперь надо достучаться до его истинного сознания, изначальной сути.

Вот только у меня возник вопрос: а мыться-то можно, пока мы до этой сути будем докапываться? Да и переодеться бы, а то ночнушка и одеяло — это не то, в чём хочется ходить целыми днями.

Пока я придумывала, как бы с ним изъясниться по поводу купания, лис зарычал. Проследила за его взглядом, обнаружила закопавшегося Жорика.

— Он — мой питомец, — строго проговорила зверю. — Друг змеи. Он защищал своего.

Вместе со словами я передавала образы, как Зика и Жорка вместе кушают, проводят время, разбираются с дебоширами в Трактире и за его пределами.

Лис впечатлился. Особенно ему понравилась та сцена, где мои отбитые на всю голову друзья расправились с несколькими наёмниками, которые пытались меня похитить. Их подослали враги дяди Ортоса ещё тогда, когда я была ребёнком. Подкараулили в переулке, набросили ловчую сеть, которая истлела ещё на подлёте, ведь на мне был защитный артефакт.

А потом за дело взялись Зика и Жорка. К самому сильному из них змея заползла в штанину и укусила в самое сокровенное для любого мужика место. Жорка, сидевший на моём плече, уплотнил колючки и исколол ими руки тех, кто пытался меня схватить. Я тоже не терялась: достала ножик и, как меня учил дядя Ортос, с визгом воткнула его в ногу первого попавшегося негодяя.

У больших грозных наёмников не было ни единого шанса.

— Р-р! — недовольно зарычал он, всем своим естеством желая покусать давних обидчиков.

Зря, потому что потом с ними разделался дядя Ортос и его помощники. Нет их давно на этом свете.

— Вот видишь, они у меня замечательные! — Успокаивающе погладила лиса по голове. — И ты тоже замечательный. Всё будет хорошо, ты главное не нападай больше на них, и они тебя полюбят.

— Полюбим-с, ага, — раздался ехидный голос Зики, вползающей в сарай. — С чесночком-с.

Вот талант у неё являться в самое «подходящее» время! Этого у змеи не отнять.

— Нет, я не люблю чеснок, — отозвался кот, важно зашедший следом. — Лучше со сметауной.

Ага, значит, они всё-таки вместе гуляли, точнее, разведывали обстановку. Помирились две ехидны, загнобят теперь бедного лиса.

Помощь пришла, откуда не ждали: в дверном проёме мелькнули две вихрастые макушки. Две пары любопытных глазёнок пытались разглядеть страшного зверя, о котором наверняка их предупредила мама. Строго-настрого запретила приходить в сарай, тем самым лишь усилив детское любопытство.

Змея с котом тут же прыснули в разные стороны, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Умные. Опытные. Знают, что от детской непосредственности им прилетит куда больше, чем от деяний взрослых. Тем более что кусать и причинять вред иными способами в этом случае нельзя.

Мне бы испугаться последствий, но… я не почувствовала от зверя ни капли агрессии. Лишь умеренное любопытство. И это несмотря на то, что вообще-то он очень голоден!

— Огурчик? — Протянула я ему лакомство, благо, этого добра стоял небольшой, но полный таз.

Лис отказываться не стал, но когда в его бездонном желудке оказался третий по счёту овощ, от следующего он отказался. И даже без связи я поняла, что лис, как любой уважающий себя хищник, хочет мяса. Огурчиками он с удовольствием полакомится, но потом.

— Лира, Аксель, вы где? — раздался взволнованный голос Наринэ. — Ну-ка быстро домой!

Не тут-то было! Оба шкодника заскочили внутрь и как давай тараторить:

— А это настоящий магический зверь? — вращал глазами мальчик.

— А он и вправду может разорвать человека за один укус? — теребила растрёпанную косу девочка.

— А ребёнка и вовсе проглотить и не подавиться? — снова Аксель.

Детям было около пяти-шести лет. Хотя, учитывая низкий рост их родителей, возможно, они старше. Похожи друг на друга, как две капли воды, разве что причёски разные. Что характерно, девочка была в штанах и рубашке, и это о многом говорило. Кому, как не мне знать, с каким трудом добываются такие поблажки в одежде.

Не счесть, сколько подолов я изодрала (не специально!) прежде чем мне разрешили носить штаны. И то всё произошло благодаря дяде Ортосу и тёте Наташе — они куда более лояльны в этом плане.

— Конечно, вон у него какие зубы, — не стала отрицать очевидного.

Пусть понимают, что имеют дело с хищным животным.

— Ух ты! — восторженно пропели они.

И даже не шелохнулись в сторону выхода. Лишь с ещё более возросшим любопытством взирали на зверя.

— Он ещё и шипы может выпускать, когда сердится, — добавила я, видя, что этих двоих не проняло.

Впрочем, чему я удивляюсь? Меня в своё время это бы только раззадорило подойти поближе, наладить контакт.

— Вот, значит, вы где! — свет, падающий из дверного проёма, загородила плотная фигура Наринэ. — Все мои слова драху под хвост! Вы когда начнёте слушать, что вам взрослые говорят?

Самое забавное в этой ситуации было то, что хозяйка пыталась говорить не громко, чтобы, не дай Бог, не спровоцировать лиса. А тому явно не понравился тон, которыми она говорила, пусть и старалась не кричать. Не сильно, но из его спины выглянули шипы.

— Зря ты это делаешь, — покачала головой. — Она тут главная, в том числе и по мясу.

Отправила ему образ Наринэ, держащей большой кусок парной баранины, которую она обещала, когда тот очнётся.

Лис, не будь дурак, иглы тут же убрал. И пасть закрыл, мол, он хороший мальчик, жрать детишек не собирается. В принципе, он и так не собирался на них нападать, но уж больно сильно старался показать свою благонадёжность. Я еле сдержалась, чтобы не хихикнуть.