тот и не понял – он ведь заезжий. Уж местный-то сразу бы догадался, кого ему подсунули! Варейна – горная дева, с ними только у покойника не получится. У нангерцев про это и сказки, и песни есть, да он тех сказок и песен никогда не слышал.

Труднее всего было уговорить Варейну надеть неудобные для нее ботинки, на которые маг навел уменьшающие чары. В городе он оказывал такие услуги богатым дамам: на самом деле туфли большие, но благодаря колдовству ножки в них выглядят миниатюрными. Вот и здесь он применил этот трюк, а повелитель амулетов не заметил подвоха. Без ботинок фокус не прошел бы: ступни у горных дев крупные, поросшие бурым волосом, с когтистыми пальцами – сразу видно, что нелюдь. Господин Арнахти подарил Варейне за помощь коралловые бусы и бочонок меда.

Ох, что будет, когда Дирвен узнает правду...

Путешествие оказалось долгим и тягомотным. Тряска по каменистым горным дорогам, ночевки в прилепившихся на склонах «домиках странников», а порой и под открытым небом, если очередной домик занят, однообразная экономная кормежка, холодина по ночам.

Одеяла и еду старик доставал из кладовки, но не из той, где побывали Дирвен с Барвилой, там продовольственных запасов не было. Чай, сухари, копченая нангерская колбаса худьякьяги, которая за пределами Нангера считается деликатесом, а здесь ее жри не хочу, в каждой деревне делают по собственному рецепту. Твердая – зубы обломаешь, надо нарезать тонкими кружочками. У здешних придурков даже есть боевой танец с этими колбасами-дубинками, отплясывают осенью на празднике плодородия. Так-то она вкусная, но старый жмот мог бы выдавать порции и побольше.

И опять никакого поимелова. К Барвиле один раз подкатил – та начала отнекиваться и блеять что-то вежливое, жалко моргая, а после Арнахти объяснил, что ей ничего такого нельзя из-за телесного недуга. Ну и ладно, не больно-то его и тянуло на этот цыплячий скелетик. Так и сказал – погромче, чтоб услышала, пусть ей тоже будет обидно.

Давно бы уже расплевался с этой несуразной компанией, но, во-первых, ему надо уйти от ищеек и где-то отсидеться. Старикан хотя бы по этой части не промах – вовсю наплел скрывающих и запутывающих заклятий. А во-вторых, они же захватили Наипервейшую Сволочь, и если бы еще разок… Как подумаешь об этой мерзопакости, так в жар кидает.

Пленники были целиком опутаны сетками, которые Арнахти тоже добыл из своей кладовки. Три неподвижных продолговатых свертка, словно запасы паука. Маг сказал, что в этом состоянии они в воде и пище не нуждаются, и укрывать их на ночь от холода незачем.

Ручди и Квельдо беспрекословно выполняли все распоряжения своего учителя. С первым из них Дирвен, когда надо было перекинуться словечком, упражнялся в нангерском языке. А второй по непонятной причине старался держаться от него на расстоянии: и не садился рядом, и на ночевках норовил устроиться так, чтобы между ним и Дирвеном лежал кто-нибудь другой. Как будто побаивался или брезговал – или то и другое вместе.

Сперва Дирвен предположил, что он из тех, кто во время правления Властелина Сонхи перешел на его сторону, а потом дал деру от Ложи. Вот и перетрусил, когда появился неизвестный амулетчик – вдруг это ларвезийский агент, который выслеживает сторонников короля Дирвена?

Если так, можно будет ему открыться.

Спросил про него у Барвилы, но та сказала, что Квельдо уже лет восемь живет в Нангере, а в ученики к господину Арнахти пошел шесть лет назад. Тогда непонятно, чего он от Дирвена шарахается, как от заразного. Хотя если он сбежал из Ларвезы из-за каких-то неприятностей с Ложей, может, до сих пор опасается, что за ним явятся агенты Крелдона?

Наконец доехали до усадьбы в горной долине, соединенной с внешним миром извилистым проходом в скалах. Унылое местечко, но для схрона на пару месяцев сойдет.

«Что случилось? И где я сейчас?»

Голова разламывается, мышцы затекли, все тело ноет. Вдобавок сознание плывет, это хуже всего. Даже не плывет – бултыхается, как медуза в закрытой банке.

Хантре кое-как разлепил веки. Глазные яблоки ныли, заодно со всем остальным. Взгляд сфокусировался не сразу. Темная каморка, небольшое окно под потолком, за решеткой сквозит тусклая белизна. Дверь тоже с зарешеченным оконцем. На полу грязный тюфяк – на нем-то он и лежит. В углу ведро с проржавелой крышкой.

Потолок от стенки до стенки затянут паутиной. Или сурийским веревочным кружевом. Или ни тем, ни другим, а магической сетью, и пока находишься под этой дрянью, ты бессилен.

Тейзург где-то рядом. Возможно, в соседней камере. Насчет Кема неизвестно, но, скорее всего, он тоже здесь. И надо же было так по-дурацки вляпаться…

Прошло сколько-то времени, и послышались тихие шаги, на дверном окошке приподнялась шторка. Он разглядел бледное лицо с острым веснушчатым носиком, блеск испуганных глаз. В следующее мгновение лязгнул ключ в замке, дверь открылась.

– Я принесла вам воды и каши.

Девушка из «выставочной пещеры». Та, которая выглядела нездоровой и держалась в тени. Поставила на пол миску и кружку – не перешагивая через порог, что логично, ведь тогда она тоже попадет под воздействие этой пакости на потолке.

– Где мы находимся? – голос звучал еле слышно, как после затяжной простуды.

Не ответила. Только смотрела печально и виновато, словно хотела извиниться.

Дверь закрылась. Потом снова лязгнул замок – где-то поблизости, а потом еще раз. Похоже, остальных держат в соседних помещениях.

Он с трудом сел, но тут же завалился набок. И уже после этого вспомнил и окаменелости, которые им показывали в пещере, и свой «забытый сон о прошлом», и внезапную догадку насчет припрятанного демоном иномирского артефакта.

Много лет назад, впервые попав в эту потаенную долину, Тунанк Выри почувствовала себя в безопасности. Никакие охотники за кисточками сюда не доберутся. Господин Арнахти здесь полновластный хозяин, лишь он знает дорогу, а если кто попробует проникнуть в его владения извне или без спросу отсюда уйти – заблудится на целую вечность. В придачу неподалеку есть места, где из-под земли время от времени выходит удушающий газ, и если туда забредешь, прямиком угодишь в серые пределы. В окрестностях сохнут на солнце и мокнут под дождями полторы дюжины скелетов – все, что осталось от чересчур любопытных и настырных.

Нехороших людей в усадьбе нет. Четверо учеников, которые живут тут почти безвылазно и возятся по хозяйству, да старая повариха. Тьека гоняет Тунанк Выри с кухни, потому что где мучаха – там беспорядок: вовсе не хочешь сделать не так, но