– Как прошло? – спросила Аглая, присаживаясь к Пете за столик в столовой. Она поставила на стол круглый поднос с двумя стаканами компота с некрасивыми сухофруктами, похожими на прокаженных медуз, тарелку с треугольными пирожками и миску с салатом из свежих овощей, на которой был отколот краешек.

Петя поднял свой стакан с прокаженными медузами, как бы говоря что солидарен и готов поднять бокал за здоровье медузьего Посейдона, сделал глоток, и ответил:

– Феерично! Сначала был пазик. Древний. Они на таком и не ездили никогда, не знали, что внутри там широкие скамейки с облупившейся искусственной кожей, которая за годы работы поцарапала не одну сотню ляжек. Не знали, что уже много лет назад закрылись заводы, которые выпускали жвачку, украшающую поручни. А знаешь, каково было их удивление, когда они увидели, что задняя дверь закрыта просто бревном. Таким берёзовым, довольно увесистым, чтоб точно на ходу никто не смог сбежать, и в меру огромным, чтобы в случае нападения на пазик медведя, его можно было поднять и запустить в агрессора во имя спасения собственной шкуры.

– Да, помню такие. Эти вездеходы навсегда в бороздах моей памяти.

– Вот-вот. Потом я их на озеро отвел, крюк пришлось небольшой сделать, и там нас застал ливень. Кажется, мы сильно провинились, потому ощущение было такое, что тысячи пухленьких розовощеких прачек, живущих на облаках, выжимают всю одежду в мире прямо на нас. У меня телефон лагал, у ребят сеть не подгружалась, дорогу размыло. В общем, вовремя до монастыря мы не дошли. Я знал, что он где-то близко, но мы так устали, что решили ночевать на полянке.

– Звучит, как настоящий поход.

– И не говори! Федотов еще ногу поцарапал, Логинова где-то крапивой обожглась.

– Как же он будет в футбол играть?

– Да он чуть-чуть. А что за футбол?

– Ребята же каждую неделю играют на Ярославовом дворище. Химика, кстати, иногда берут, может, и ты сгодишься. Спроси. Так что там фееричного?

– Терпи! Мы еще на дороге зайца хромого встретили, так ребята пытались его догнать и оказать скорую помощь. Но, слава Мерлину, заячий адреналин его спас и он быстро убежал. Но дальше самое интересное.

– Я вся во внимании! – сказала Аглая, допила свое зелье в граненом стакане и принялась вилкой выковыривать медузьего страдальца.

– Вот представь: темные сумерки, вокруг липкий туман, все сырое, где-то рядом бегает тот, кто сделал зайца хромым, десять уставших детей и их воодушевленный родным краем (правильнее сказать ёбобо) учитель. Мы нашли какую-то полянку, впереди холм, с другой стороны дорога и лес. Вроде безопасно и довольно уютно. Деревья там рядом красивые листьев желтых накидали плотным таким ковром. Пришвин был бы очарован. Расставили мы палатки, залезли в мешки и улеглись. Даже есть ничего не стали. Мелкий костер, чтобы не задубеть, бананы и вода – вот и ужин, и сказка перед сном. Короче, просыпаемся мы с утра. Там кукушки кричат настойчиво, чтобы мы им вопросы задавали, птички еще какие-то поют. Солнце выходит из-за деревьев и этот ковер из листьев освещает. А я смотрю, под листьями что-то твердое и серое.

– Так, так…

– Подхожу ближе, отодвигаю листья – там плита.

– Электрическая?

– Сама ты электрическая! Могильная!

– Ой! – вскрикнула Аглая, даже подпрыгнула немного, и руку ко рту даже от удивления поднесла. Потом подумала, что слишком громко все у нее вышло, и посмотрела по сторонам.

– Старая такая, там буквы почти все стерлись. «Отец Герасим, 1805-1862». Старое кладбище у монастыря. Вот.

–Так вы, что это, совсем чуть-чуть не дошли?

– Ага, за холмом с утра сразу купол увидели. Десять минут ходьбы и мы на территории монастыря.

– Испугались ребята?

– Какой там?! Фоткать сразу стали и видосики записывать. Логинова даже в прямой эфир вышла, чудом и сеть появилась. Дети двадцать первого века, знаете ли. Ну а дальше все не так феерично. Сходили на экскурсию, погуляли и обратно.

– А один на один с десятью детьми. Это страшно? Я бы не смогла.

– Почему-то совсем нет. Доверие – великая вещь, оно как дополнительные руки, которые в любой момент могут подхватить, если кто-то начнет падать. Да и падать не так страшно, когда заранее уверен, что не придется биться любимой головой об нелюбимый асфальт. Один на один с десятью жизнями и совсем не волнительно. Может, потому что уже стало понятно, какие они? Они уже умеют любить, умеют прощать, знают, как оказывать первую помощь и сколько надо варить яйца. Вон заяц – чудом от них спасся! Они же уже проверяли, что будет, если кинуть ментос в колу или не мыться целую неделю. А человек, который видел фонтан из колы, знает, что жизнь может подкинуть грабли под ногу даже тогда, когда ты знаешь, куда идёшь.

– Умный ты, Петр Андреич.

– Приходится, Аглая, я же людям новым мудрость веков передаю, – и допил свой компот. – Пора мне, Аглая, приятно было поболтать.

– И мне, в следующий раз, меня в поход тоже возьмите, я зайцев люблю!

Люди пытались уткнуться в шарфы, как котята в теплое материнское пузо. Ветер лупил по заднице, словно плохой родитель мальчишку за двойку в дневнике, без разбора: пухлых малышей, тучных усталых дядь в кепках, молодых кокеток на высоких каблуках. Вся эта погодная злость была украшена калейдоскопом разноцветных листьев, которые вихрем танцевали фокстрот. Петя шел на очередное занятие к Чайкам и пытался поглубже засунуть руки в карманы, хотя знал, что глубже уже никак. Он шел по узкому тротуару вдоль той улицы, где еще остались деревянные дома. Большинство из них были кривые, с припаркованными ржавыми машинами под окнами с блеклыми ставнями, из-за которых на прохожих выглядывала герань.

Сначала он не заметил ничего необычного. Возле деревянного дома такая картина кажется совершенно нормальной, но это если забыть, что через пять минут ты дотопаешь до самого кремля и администрации города.

Лохматая курица чинно вышагивала словно гвардеец на параде. Ножку вверх, носок тянем, голову гордо наверх! И ритмично шеей вперед, вперед!

– Держите, ее! Держите, плутовку! Убежит сейчас, в автобус, – закричал откуда-то из дома голос.

Петя заметил, что и правда курица бросила вышагивать и, словно королевский караул, рванула к подъезжавшему на остановку автобусу.

– Держите ее, пожалуйста! – снова закричал голос, который уже был ближе, но хозяина еще не было видно. Петя оглянулся и понял, что голос кричит именно ему. Он достал замерзшие руки из карманов и побежал за курицей.

– За крылья хватайте, за крылья, а то ускользнет! Сзади, чтоб не клюнула, – голос уже почти догнал Петю.

Автобус был уже на остановке, курица подбиралась к толпе пассажиров, но Петя не робел. Он ускорил шаг, согнул колени и наклонился, как бывалый куролов. Он так с котом обычно играет, ему не привыкать. Разве что кот не клюется, но когти у него будьте-нате. И схватил беглянку.