не стал дослушивать, а просто взмахнул платком и что-то быстро произнес.

Надо было видеть, как с костров поднялись котлы и перевернулись в воздухе. Вода тут же плеснула на горящие угли, а из котлов радостно посыпались освобожденные мученики. Голые мужчины и женщины начали с криками счастья бегать по территории, старательно изображая игроков в американский футбол. Не все ринулись к выходу, некоторые просто бегали, чтобы размять ноги или отвесить пендаля своим мучителям. Веселая сумятица захватила территорию Черных Пределов.

Котел наших собеседников тоже перевернулся. Из него выскочили мужчина с женщиной и понеслись в нашу сторону. Черти тут же взяли вилы наизготовку, и приготовились встречать своих подопечных. Мужчина подпрыгнул в воздухе и, с криком: «Кий-я-а-а!» снес однорогому черту последний рог. Женщина же запрыгнула на второго черта и вцепилась ему в уши, по всей видимости собираясь «показать Москву».

Собеседники тут же забыли о нашем существовании, и мы оказались предоставлены сами себе.

— Пойдем, Марина. Сдается мне, что сейчас бюрократическому аппарату будет не до нас, — потянул меня за руку Похотун.

Я ещё пару секунд посмотрела, как мужчина ловко выхватил вилы у безрогого черта и теперь вовсю гонял того по площадке.

Да, мы явно лишние на этом празднике жизни.

Мы с Похотуном потопали по направлению к замку.

15

Черный замок скреб красный небосвод макушками, как будто ему тут тоже не нравилось, и он отчаянно мечтал смыться. Здание готического сумасшествия окружал огненный пылающий ров. У прохода на деревянный мост стояли два мускулистых черта. Здоровенные руки сжимали мощные трезубцы. Надо ли было говорить, что они не носили одежды?

Да, я слегка смутилась. Не привыкла я к таким откровениям…

Скуластые лица повернулись к нам, свинячьи пятачки дернулись, а глазки налились густущей красной кровью.

— Входа нет смертным!!! — глухо пророкотал правый черт.

— Нет смертным входа!!! — в тон ему добавил левый.

— А если мы не смертные? Если бессмертные? — спросил с ехидцей Похотун.

— Не может быть! Мы чувствуем запах смерти! — рявкнул правый.

— Быть не может! Запах смерти чувствуем мы! — дополнил левый.

— Так это у меня комар сушеный, — улыбнулся Похотун. — Вот его-то вы и чувствуете. А мы на самом деле бессмертные. Хотите удостовериться? Наколите на свои трезубцы вот эту девицу!

Я сначала не поняла, что это он показывает на меня. А когда поняла, то едва не задохнулась от злости!

Меня? Накалывать?

— Я с радостью! — оскалился правый привратник и поднял вилы.

— С радостью! Я! — возразил ему левый.

— Я убью её!

— Её убью я!

— Ты глупый дурак!

— Дурак глупый — ты!

Я успела поймать тонкую тень усмешки, скользнувшей по губам тёмного мага. Черти продолжали перебираться между собой. Накал нарастал. Они уже брызгали слюной друг другу на пятачки. Вот-вот вцепятся в глотки.

Только теперь я поняла задумку Похотуна. А поняв, решила подыграть:

— Мущщщины, я не могу выбрать, кто из вас мужественнее и кто сможет убить меня так, чтобы я потом совсем-совсем мёртвая стала. Какая у вас сила удара? Можете стукнуть друг другу по голове, чтобы я поняла — кто сильнее?

Оба черта уставились на меня так, как будто я только что нарисовала что-то непотребное на снегу. Я показала все свои тридцать три зуба в ослепительной голливудской улыбке и распахнула глаза до уровня панорамного окна.

— Я думаю, что правый сильнее, — сомневающимся тоном заявил Похотун.

— А мне кажется, что левый. Ты только посмотри на его мускулатуру, — тут же возразила я.

— Я сильнее! — грохотнул правый черт.

— Нет, я сильнее! — проворчал левый.

О как! Левый не просто повторил, а ещё и возразил. Это что-то новенькое. А если учесть, что оба черта изо всех сил напрягли мышцы и начали красоваться, как культуристы на соревновании, то вечер начинал становиться веселее.

Или уже ночь?

В этом подземелье время терялось напрочь. Я даже не была уверена, что мы здесь всего лишь день провели — возможно, мы тут уже месяц шляемся. Я бы ещё подумала о времени, но Похотун вернул меня к обсуждению привратников:

— Правый!

— Левый! — откликнулась я.

— Правый, — пробурчал правый.

— Левый, — в тон ему пробубнил левый.

Два черта встали друг напротив друга и набычились, глаза обоих налились кровью от ресничек до… до других ресничек.

— А может соревнование? — подмигнул Похотун.

— Можем и соревнование.

— Соревнование и можем.

Похотун картинно взмахнул платком и тут же камни на площадке зашевелились, расползаясь в разные стороны. Валуны сталкивались друг с другом, трещали и скрипели на песке. Через две минуты каменного движения возникла ровная арена по типу нашего восьмиугольника, где мужчины лупцуют друг друга до потери пульса на потеху толпе.

У нас толпы не было, всего лишь два зрителя. Я себе сделала подобие тех лохматых шаров, которыми трясут в группе поддержки молоденькие девчонки. Помпоны для черлиденга. Кто-то назовет их пипидастрами, но это не так — пипидастры, это метелки для уборки пыли. Уж я-то знаю — девчонки из моей академии стали такими в замке Похотуна.

— Борьба без правил — это борьба для настоящих мужчин! — с пафосом воскликнул Похотун. — Если вы хотите доказать, что сильнее, то сойдитесь в схватке и выясните это раз и навсегда!

— Да как два пальца…

— Как два пальца! Да!

Черти двинулись на импровизированный ринг, а я замахала и затрясла помпонами. Старалась делать это активно и от души. Вот так вправо, вот так влево! А вот тут вообще ласточку и немного помахать крыльями!

— Я буду вашим судьей! — воскликнул Похотун. — Начинайте борьбу на удар гонга. Как только услышите второй удар — тут же прекращайте борьбу. Всё ясно?

— Первый удар — начинаем. Второй удар — прекращаем. Ясно.

— Ясно. Начинаем — первый удар. Прекращаем — второй удар.

— Вот и хорошо, — Похотун взмахнул платком и в его руке появился золотой гонг.

Черти встали друг на против друга. Оба серьезные, как бабки в СОБЕСе. Того и гляди — взорвутся от напряжения.

Похотун размахнулся как следует и влепил кулаком по гонгу. Оглушительный звон разнесся по арене. Черти сошлись…

Плюшки-ватрушки, как же они мутузили друг друга… То за уши таскали, то по пятачку стучали, то хвосты крутили, то копытами молотили.

Загляденье, а не бойцовский поединок. Я активно бегала вокруг арены и улюлюкала:

— Левый-левый, бей-бей! Левый-левый, не жалей! Правый-правый, заряди, на меня так на гляди!

И правый, и левый старались изо всех сил. Они подняли тучу пыли. Удары были такими, как будто сумасшедший дятел вместо дерева сел на пустую бочку и начал долбить по ней.