он что-то задумал. И едва ничего не подозревавший напарник приблизился к нему, Димон с коротким гортанным вскриком стремительно бросился на него, как щука на мелкую рыбёшку, и увлёк под воду, в свою излюбленную стихию, где он чувствовал себя непобедимым.

Но это был лишь очень кратковременный успех, обусловленный фактором неожиданности. Андрей оказался непростой, строптивой добычей и не намерен был сдаваться без боя. Он быстро сориентировался, собрался с силами и, несмотря на явное физическое превосходство противника, оказал ему отчаянное и достаточно эффективное сопротивление. Он уступал другу в мощи, но превосходил его ловкостью, проворством, сообразительностью, что в схватках оказывается порой ничуть не менее важно, чем грубая сила. Вывернувшись из железных Димоновых объятий и успешно отразив новые его атаки, он метнулся вверх и, очутившись на поверхности, устремился к берегу, до которого было уже рукой подать.

Но не тут-то было. Димон в последний миг успел схватить уплывавшего товарища за ногу и потянул назад. Андрей вынужден был вновь уйти под воду и продолжить битву в среде, которую противник не без оснований полагал наиболее благоприятной для себя и сулившей ему очевидные преимущества в противоборстве. И сражение возобновилось с новой силой, непримиримостью, азартом, почти яростью, так как никто не желал уступать, каждый почитал себя лучшим и непревзойдённым и ни за что не согласился бы признать себя побеждённым, по устоявшейся дворовой традиции считая это унижением и чуть ли не позором.

Лишь несколько минут спустя, выбившись из сил и так и не выяснив, кто из них круче, приятели по обоюдному безмолвному согласию прекратили бой, взбаламутивший неподвижную до той поры воду и распугавший всю живность, обитавшую в ней, и, порядком изнурённые в бесплодной борьбе, не сговариваясь, поплыли к берегу. Едва почувствовав под ногами мягкое осклизлое дно, они, чуть пошатываясь и насмешливо поглядывая друг на друга, побрели по мелководью и, достигнув узкого песчаного побережья, стиснутого между рекой и упиравшимся в неё обширным, чуть всхолмлённым полем, густо заросшим высокой травой, кустами и мелкими деревцами, как подкошенные, повалились на песок. Некоторое время молчали, тяжело дыша, отдуваясь и выплёвывая не слишком приятную на вкус горьковатую воду, которой они наглотались во время своего шутовского побоища.

– Нет, всё-таки, что ни говори, я сделал тебя, – едва отдышавшись и забыв о том, что после драки кулаками не машут, заговорил Димон, спеша если не на деле, то хоть на словах утвердить свою весьма сомнительную победу в разыгравшейся только что речной баталии. – Преимущество всё время было на моей стороне, это очевидно!

Андрей решительно замотал головой.

– Ничего подобного! Не выдавай желаемое за действительное. Мы бились примерно на равных. А кое в чём я даже превосходил тебя.

– В чём это, интересно знать?! – воскликнул Димон, выкатив глаза и непроизвольно напрягши свою внушительную мускулатуру. – Инициатива исходила от меня, я нападал. Ты только защищался.

Андрей хмыкнул с небрежным и чуть пренебрежительным видом.

– И что тебе дала твоя инициатива? Чего ты добился? Тебе не помогло даже то, что ты подстерёг меня и накинулся исподтишка.

Димон, по-видимому весьма чувствительный во всём, что касалось его физических возможностей и спортивных достижений, аж взвился и заголосил ещё громче, почти срываясь на крик:

– А ты как хотел?! Чтоб я предупредил тебя заранее? Нападают всегда исподтишка. Это общепризнанная тактика!

– Да не ори ты, – поморщился Андрей, чуть отодвигаясь от вопившего ему в самое ухо напарника. – Всю рыбу вон распугаешь, – с улыбкой прибавил он, кивнув на мягко плескавшуюся у их ног мутноватую воду, только-только успокоившуюся после бушевавшей в ней совсем недавно битвы титанов.

Димон, уязвлённый и даже немного обиженный насмешливо-снисходительным видом и тоном приятеля, отвернулся от него и глухо проворчал:

– И всё равно победил я! В воде мне равных нет. Любой рефери присудил бы победу мне, это очевидно.

Андрей покосился на повёрнутое к нему в профиль насупленное лицо друга, на котором запечатлелась непритворная обида, и, с усмешкой покачав головой, обратил взгляд на реку. И тут же нахмурился и вытянул шею, заметив, что их лодка, о которой, увлечённый жаркой схваткой, а затем словесной перепалкой с товарищем, он почти позабыл, находится уже совсем не там, где он её оставил, а, подхваченная пусть медленным, но всё же довольно ощутимым и неудержимым течением, понемногу дрейфует по речной глади. Ещё немного – и она скрылась бы из глаз, загороженная видневшимся неподалёку мысом, глубоко вдававшимся в реку и поросшим густой мясистой травой ядовито-зелёного цвета.

– А едрить твою!.. – ругнулся Андрей, вскакивая и бросаясь в воду. – Посудина-то наша вон уже где. Вперёд!

Димон устремился следом за ним, и они, не тратя больше времени на выяснение того, кто лучше и сильнее, быстро догнали попытавшуюся улизнуть лодку и расположились в ней на прежних местах: Андрей на вёслах, Димон на корме. Некоторое время молчали, поглядывая то по сторонам, на всё более дикие, необитаемые берега, на которых отдыхающие уже почти не встречались, то, искоса, чуть нахмурясь, один на другого. Особенно явное недовольство и недоброжелательство сквозило во взоре Димона, который всё никак не мог успокоиться из-за того, что приятель отказался признать его, казавшуюся ему несомненной, победу в недавней битве, и еле сдерживал себя, чтобы вновь не начать словопрение по этому вопросу. Без труда прочитав на пасмурном лице товарища обуревавшие его мысли, Андрей улыбнулся и с благодушным видом промолвил:

– Ну, ладно, ладно, я признаю, ты победил. В воде тебя действительно очень трудно, а вернее невозможно, одолеть.

Димон с подозрением посмотрел на друга, пытаясь определить по выражению его лица, искренен он или же опять насмехается. Но, вероятно, открытая, добродушная улыбка Андрея убедила его, что приятель и не думает иронизировать и кривить душой, и тогда Димон тоже, хотя поначалу и не слишком уверенно, будто сомневаясь, заулыбался и, непроизвольно выпятив свою мощную широкую грудь с то и дело набухавшими и перекатывавшимися под загорелой кожей рельефными мышцами, затянул свою любимую песню:

– Ну так да, это ж очевидно. С этим не поспоришь. Мастерство не возникает на пустом месте. Это ж долгие годы упорного труда. Упражнений, тренировок, соревнований… Да каких ещё тренировок! В буквальном смысле до седьмого пота, до полного изнеможения, порой до потери сознания. Я иногда реально чувствую, что ещё чуть-чуть – и всё, отключусь. Домой после этого прихожу и мгновенно вырубаюсь, сплю как мертвец. Мать даже пугается иной раз, думает, что я окочурился…

Тут Андрей не выдержал и, едва сдерживая смех, с подчёркнуто серьёзной миной отметил:

– Ну, ты смотри, осторожно. А то ещё