вышел из дому и ощутил на себе всю мощь беспримерной, прямо-таки тропической жары. – Где ж ещё спасаться от этого ада? Я уверен, полгорода сейчас там.

Димон с сомнением сморщил губы.

– Вот именно – полгорода! Не очень-то большое удовольствие толкаться среди разбухших потных тел всякого старичья, которое там обычно ошивается.

– Согласен, – произнёс Андрей с лёгкой пренебрежительной усмешкой, относившейся к пожилым и тучным обитателям пляжа, занимавшим, как правило, значительную, если не большую, его часть. – Но мы и не пойдём на пляж. Найдём местечко поукромнее.

– Например? – спросил Димон с гораздо более заинтересованным, чем прежде, видом.

Андрей задумался было, но, в который уже раз вспомнив речистую пивную бабу, тут же нашёлся:

– Белый берег!

Димон опять скривил губы.

– Это ж далеко. Чёрт-те где. Как мы туда доберёмся?

Теперь Андрей не раздумывал ни секунды.

– На лодке, – брякнул он первое, что пришло ему на ум. – Удобно и приятно. Даже грести особо не придётся: вниз по течению спустимся.

Димон, уже, по-видимому, убеждённый, всё же задал ещё один вопрос:

– А лодку-то где возьмём?

– Напрокат там, у пристани, дают. За копейки. Не разоримся.

Димон для порядка ещё немного помедлил, помялся, поёрзал на лавочке, повздыхал, усиленно делая вид, что он сомневается, что ему лень покидать насиженное место, и очевидно ожидая, что товарищ продолжит уговаривать и соблазнять его. Однако Андрей не произнёс больше ни слова, прекрасно видя, что приятель попросту ломается и непонятно зачем ждёт новых увещеваний с его стороны. Не дождавшись их, Димон наконец сдался и со вздохом, будто делая одолжение, скупо обронил:

– Ну ладно, пойдём.

Они встали и скорым шагом, точно убегая, направились к ближайшему переулку, где их укрыла от беспощадного солнца густая тень росших вдоль дороги каштанов. А опаляемая жгучими лучами площадь после их ухода осталась совершенно пустынной и необитаемой. И только маленькая потрёпанная книжка, позабытая – случайно или намеренно – Димоном на лавочке, оказалась свидетельницей их пребывания здесь.

VI

Путникам очень скоро пришлось сбавить темп, так как быстрая ходьба в условиях такого жуткого зноя оказалась невозможна. У них началось учащённое сердцебиение, по лицам градом катился пот, темнело в глазах. А потому они сочли за лучшее замедлить ход и продолжали свой путь неспешной, размеренной поступью, справедливо рассудив, что торопиться им незачем и речка всё равно никуда от них не денется. А чтобы избежать повсюду преследовавших их обжигающих солнечных лучей, выбрали не самую широкую и гладкую, почти просёлочную, но зато хорошо затенённую, обсаженную с обеих сторон высокими деревьями с раскидистыми кронами дорогу. И лишь благодаря этому надёжному прикрытию и своим молодым здоровым организмам, способным выдержать подобные температурные аномалии, им удалось спустя недолгое время достигнуть места назначения. Правда, добрались они туда порядком измотанные, вспотевшие, с пересохшими гортанями и раскрасневшимися, утомлёнными лицами.

Едва вдали мелькнул заполненный народом пляж и бледно-голубая, с серебристым отливом лента реки, Димон, несмотря на своё мощное телосложение давно уже передвигавшийся с трудом и выказывавший явные признаки изнеможения, встал посреди дороги столбом и, обведя вокруг себя блуждающим, немного одурелым взглядом, прохрипел краткое:

– Пить!

Хотя Андрея так и подмывало поднять приятеля на смех – очень уж жалким и беспомощным было выражение его лица, – но, видя его тяжёлое состояние и проникшись к нему некоторым сочувствием, он удержался от этого соблазна и, не сказав ни слова, отправился за водой, которой торговали в эти немыслимо жаркие дни повсюду, а в окрестностях пляжа, в районе невероятного скопления людей, особенно интенсивно. Вернувшись через пару минут с трёхлитровым пластиковым бутылём, он вручил его Димону, по-прежнему неподвижно стоявшему на дороге и затравленно, с тоской в глазах озиравшемуся кругом. Тот, мгновенно ожив и схватив пузатую ёмкость обеими руками, приник к её горлышку и, запрокинув голову, стал вливать в себя ледяную, только-только из холодильника, воду. Андрей же, глядя на его ходивший ходуном кадык и бежавшие по подбородку и шее тонкие струйки, добродушно посмеивался и, видя, как стремительно убывает вода в бадье, то и дело приговаривал:

– Полегче, дружбан, полегче. Я вообще-то тоже пить хочу.

Однако на Димона его замечания не производили никакого впечатления. Он, похоже, и не слышал их, полностью поглощённый утолением сжигавшей его жажды, и не спешил делиться с напарником.

Когда он опустошил больше половины содержимого бутыля, Андрей, уже всерьёз озабоченный такой ненасытностью, легонько толкнул приятеля в бок и, повысив голос, произнёс:

– Ну всё, хорош. А то в натуре лопнешь ещё!

Только после этого Димон, хотя и не без труда, оторвался от горлышка и отдал питьё товарищу, а сам, отдуваясь, икая и рыгая, обратил затуманенный взор вперёд, на вившуюся в отдалении, отлично видную с пригорка, на котором находились спутники, речку, облепленную, точно мухами, бесчисленными человеческими фигурками, сливавшимися в бескрайнюю шевелящуюся массу, раскинувшуюся на обоих берегах и словно взявшую речную гладь в клещи.

– Не, ну нафиг, я туда не пойду, – замотал он головой, указывая на необъятное людское скопище, напоминавшее издали какое-то бесформенное безобразное чудище, развалившееся возле реки в поисках спасения от донимавшей его жары. – Это ж столпотворение вавилонское! Там ещё хуже, чем в городе.

Андрей, в отличие от приятеля спокойно, небольшими глотками отпивая из полупустого бутыля, мельком взглянул на переполненный пляж и чуть пожал плечами.

– А мы туда и не пойдём. Я ж сказал, берём лодку и гребём подальше отсюда.

– На Белый берег? – пробормотал Димон, припомнив сказанное Андреем на площади.

Тот кивнул.

– Да, скорей всего туда. Щас я допью и пойдём к пристани.

Спустя четверть часа, обойдя забитый до отказа пляж стороной, друзья достигли пристани и, для порядка поторговавшись немного с красноносым, как всегда, поддатым, еле ворочавшим языком стариком-лодочником, по вполне сходной цене взяли напрокат – до вечера – лодку. Не очень новую и внешне не слишком приглядную – обшарпанную, облупленную, грязноватую и местами чуть подгнившую, – но в целом довольно прочную, крепко державшуюся на воде, без трещин и отверстий в днище. На ней вполне можно было совершить небольшое путешествие по тихой, застывшей, как и всё вокруг, в мёртвом оцепенении реке, без опасности кораблекрушения и неконтролируемого погружения на дно.

Пока Андрей с деловым видом осматривал, ощупывал, простукивал доставшуюся им посудину, проверяя, насколько она надёжна и можно ли доверять ей в предстоящем плавании, Димон угрюмо обозревал расстилавшийся перед ними пляж, так густо усеянный человеческими телами, что под их сплошным слоем почти не видно было песка, – лишь кое-где виднелись редкие его островки. Бессчётное множество этих тел