Тем не менее в самый разгар деловой активности ван Олдина непереставал беспокоить один вроде бы незначительный факт. Причиной послужилослучайное замечание Найтона. Факт этот все глубже проникал в сознаниемиллионера, покуда не вынудил его подчиниться терзавшему его беспокойству.

Ван Олдин слушал Найтона с обычным выражением пристальноговнимания, хотя в действительности ни одно слово секретаря не доходило до егоума. Однако он машинально кивал, и Найтон брался за следующий документ. Когдавсе бумаги были рассортированы, миллионер наконец заговорил:

– Вы не могли бы повторить мне это, Найтон?

Секретарь выглядел растерянным.

– Вы имеете в виду это, сэр? – Он поднял написанный мелкимпочерком доклад компании.

– Нет-нет, ваш рассказ о том, как вы вчера вечером видели вПариже горничную Рут. Этого не может быть. Наверное, вы ошиблись.

– Я не мог ошибиться, сэр. Ведь я говорил с ней.

– Ну, тогда расскажите мне все еще раз.

Найтон повиновался.

– Я все уладил с Бартхаймерсом, – начал он, – и вернулся в«Риц» собрать свои вещи перед обедом, чтобы успеть к девятичасовому поезду сСеверного вокзала. У регистрационного стола увидел женщину, в которой узналгорничную миссис Кеттеринг. Я подошел к ней и спросил, не остановилась лимиссис Кеттеринг в «Рице»?…

– Да-да, – прервал его ван Олдин. – Она ответила, что Рутпоехала на Ривьеру, а ее отправила в «Риц» ожидать там дальнейших распоряжений.

– Совершенно верно, сэр.

– Это очень странно. Быть может, горничная ей надерзила?

– В таком случае, – возразил секретарь, – миссис Кеттерингвыплатила бы ей определенную сумму и отправила назад в Англию, но никак не в«Риц».

– Верно, – пробормотал миллионер.

Он хотел что-то добавить, но сдержался. Хотя ван Олдин ипривязался к Найтону, и доверял ему, обсуждать с ним личные дела дочери вряд либыло правильным. Его и так обидела неискренность Рут, а эта случайнаяинформация пробудила в нем дурные предчувствия.

Почему дочь избавилась от горничной в Париже? С какой цельюона так поступила?

Пару минут он размышлял о том, какие странные бываютсовпадения. Разве могла Рут предположить, что ее горничная в Париже первымделом наткнется на секретаря ее отца? Вот таким образом тайное становитсяявным.

При этой мысли миллионер вздрогнул. Выходит, здесь былакакая-то тайна? Ему не хотелось задавать себе этот вопрос, так как он хорошознал ответ: граф де ля Рош.

Ван Олдин испытывал горечь, думая, что его дочь одурачилподобный субъект, но он был вынужден признать, что она находится в хорошейкомпании, – многие неглупые женщины из высшего общества так же легкоподдавались обаянию графа. Мужчины видели его насквозь, но женщины – нет.

Сейчас миллионер подыскивал фразу, которая рассеяла быподозрения, возможно возникшие у секретаря.

– Рут всегда быстро меняет свои намерения, – заметил он ибеспечно осведомился: – А горничная никак не объяснила… э-э… причины этоговнезапного изменения плана?

Найтон постарался, чтобы его голос звучал как можно болееестественно:

– Она сказала, сэр, что миссис Кеттеринг неожиданновстретила друга.

– Вот как? Мужчину или женщину?

Тренированный слух секретаря уловил в этом вопросе ноткунапряжения.

– По-моему, сэр, она имела в виду мужчину.

Ван Олдин кивнул. Его худшие опасения начали оправдываться.Он поднялся со стула и стал мерить шагами комнату, что всегда делал в минутыволнения.

– Единственное, чего не в состоянии сделать мужчина, – это заставитьженщину прислушаться к голосу разума! – взорвался миллионер, будучи не в силахсдерживать свои чувства. – Похоже, разум у них вообще отсутствует! А ещеговорят о женском инстинкте, когда всем известно, что женщина становится легкойдобычей для любого мошенника! Даже одна из десяти не в состоянии распознатьнегодяя и становится жертвой первого попавшегося смазливого парня с хорошоподвешенным языком. Если бы я настоял на своем…

Его прервал мальчик-слуга, принесший телеграмму. Ван Олдинвскрыл ее, и его лицо внезапно побелело как мел. Ухватившись рукой за спинкустула, чтобы не упасть, он взмахом руки отпустил мальчика.

Найтон с тревогой встал со стула:

– В чем дело, сэр?

– Рут!.. – хрипло пробормотал ван Олдин.

– Миссис Кеттеринг?

– Она погибла!

– Несчастный случай в поезде?

Ван Олдин покачал головой:

– Нет. Судя по телеграмме, произошло ограбление. Они неиспользовали этого слова, Найтон, но мою бедную девочку убили.

– Боже мой, сэр!

Ван Олдин постучал указательным пальцем по телеграмме:

– Ее прислала полиция Ниццы. Я должен ехать туда первым жепоездом.

Найтон действовал, как всегда, оперативно. Он быстровзглянул на часы:

– В пять часов с Виктории, сэр.

– Хорошо. Вы поедете со мной. Сообщите моему слуге Арчеру иупакуйте ваши вещи. Позаботьтесь здесь обо всем. Я иду на Керзон-стрит.

Зазвонил телефон, и секретарь взял трубку:

– Да, а кто его спрашивает? – Он обернулся к ван Олдину: –Это мистер Гоби, сэр.

– Гоби? Сейчас я не могу его принять. Хотя погодите, у насеще достаточно времени. Скажите, чтобы его проводили сюда.

Ван Олдин был сильным человеком. Он уже успел восстановитьсвое железное самообладание. Не многие заметили бы, что с ним что-то не так,когда он здоровался с мистером Гоби.

– Меня поджимает время, Гоби. Вы хотите сообщить что-нибудьважное?

Мистер Гоби кашлянул:

– Вы пожелали, чтобы вам докладывали о местопребываниимистера Кеттеринга, сэр.

– Ну?

– Вчера утром мистер Кеттеринг покинул Лондон и отбыл наРивьеру.

– Что?!

Что-то в его голосе удивило мистера Гоби. Достойныйджентльмен отказался от обычной манеры никогда не смотреть на собеседника ибросил быстрый взгляд на миллионера.

– Каким поездом он поехал? – поинтересовался ван Олдин.