на дифференциацию живых существ и неживых вещей [dBu ma sa 219a].

Характеристики двух отрицаний и вывод (rtags-kyi-bsgrub-bya) в тезисе, отрицающем самобытие, являются неаффирмативными отрицаниями; если элиминирована одна [сторона] взаимоисключающей пары, то другая должна быть установлена. В этом отношении мадхьямики — прасангики и сватантрики — не имеют различий. Когда существование самосущей природы элиминируется посредством достоверного познания (tshad-ma), тогда то, что объект отрицания устранен, устанавливается (констатируется) достоверным познанием, поэтому говорится, что подтверждается полная элиминация. Как сказано в «Различении середины и крайностей (Мадхьянтавибхага; dbu-mtha’-rnam-‘byed), «…полностью элиминируется и происходит понимание»[133] [IV: 9, Sems tsam pi 43a]. Поэтому, хотя [суждение] «росток не имеет самосущей природы» является заключением — тем, что надлежит доказать (пробандум), оно не является полностью элиминирующим заключением (yongs-su-gcod-bsgrub-bya).

{43} Признание того, что все полностью элиминирующие заключения (yongs-gcod)[134] являются подтвержденными, или доказанными (sgrub-par), говорит о непонимании смысла полностью элиминирующего заключения. Полностью элиминирующее заключение «эта основа не является этим феноменом»[135] и «в этом отсутствует данный феномен»[136] необходимо в отношении любого объекта познания, а отрицание — это то, что должно быть удостоверено умом через эксплицитную элиминацию объекта отрицания. Если существует бессамостность (rang-bzhin-med-pa), то конвенциональное достоверное познание не способно опровергнуть существование самосущей природы (rang-bzhin); поэтому, поскольку отсутствие самосущей природы также не устанавливается этим видом познания, то оно воспринимается посредством аналитического познания. Если бы это не имело места, то два вида отрицания демонстрировали бы реальное положение вещей (rnal-ma-ston), и вещи имели бы самосущую природу. В «Опровержении возражений» (Виграхавьявартани; rtsod-ldog) ясно говорится:

В том случае, если бы посредством отсутствия самобытия

Отвергалось отсутствие самобытия,

Тогда, если бы отсутствие самобытия оказалось ложным,

То самосущая природа являлась бы установленной к бытию. [XXVI].

Предположим, кто-то говорит: «Самосущая природа устраняется просто с помощью аналитической аргументации, но отсутствие самосущей природы не делается объектом, поэтому доказательство (rtags) также не подтверждает (mi-sgrub) его». В таком случае он должен также сказать, что сутры, в которых самосущая природа просто устраняется, не делают своим предметом отсутствие самосущей природы и бессамостность. И тогда он также не должен говорить, что все тексты, объясняющие абсолютную истину, являются сутрами окончательного смысла, и что шастры мадхьямаки объясняют в качестве своего предмета зависимое возникновение и пустоту, свободную от крайностей[137]. В этом случае получается так, что можно отрицать и истинное существование (bden-yod) ростка и истинное существование отсутствия его истинного существования (bden-med-bden-grub). Но невозможно отрицать и истинное существующее и его отсутствие. С абсолютным существованием и его отсутствием обстоит точно так же.

1.1.1.1.2.2.2. Отбрасывание возражений в отношении этого

Здесь две части: 1) опровержение контраргумента о том, что рациональное познание может установить не существующую самосущую природу как существующую; 2) опровержение контраргумента о том, что если рациональное познание устанавливает несуществование самосущей природы, то это должно быть истинно установленное (bden-par-grub).

1.1.1.1.2.2.2.1. Опровержение контраргумента о том, что рациональное познание может установить не существующую самосущую природу как существующую

{44} Контраргумент заключается в следующем. Рациональное познание должно установить отсутствие самобытия (rang-bzhin-med-pa) ростка в качестве существующего [феномена], потому что это не может быть установлено другими видами достоверного познания, и потому что рациональное познание устанавливает отсутствие самосущей природы. И если рациональное познание находит нечто существующим, то проводится проверка — существует это или не существует, является ли таким-то или не является, и, поскольку в ходе этого поиска находят искомый объект, то он является истинно существующим. В таком случае, все логические аргументы, отрицающие существование объекта отрицания, также совпадают с истиной, пустой от объекта отрицания. Следовательно, объект отрицания остается не опровергнутым.

Ответ на этот контраргумент таков. Рациональное познание, просто подумав: «нет естественного, в силу самобытия, установленности к бытию (rang-bzhin-gyis-grub-pa-med)», помимо этого не цепляется за существование бессущностности (rang-bzhin-med-pa-yod-pa) и т. п., поэтому только неаффирмативное отрицание является предметом его рассмотрения (gzhal-bya). А если бы происходило цепляние за такие вещи как существование бессущностности, то тогда проецировались бы другие феномены в качестве объекта логического познания, и заключение, или пробандум (bsgrub-bya), и предмет рассмотрения являлись бы в этом случае аффирмативным отрицанием. Следовательно, непосредственные операции логического познания не устанавливают существования бессущностности. Впрочем, возможно, кто-то думает, что бессущностность само собой неявно постигается как нечто существующее и что, более того, это должно быть предметом установления с помощью логического познания. Если это так, то тогда слова «росток не имеет самосущей природы» имплицитно должны были бы указывать на существование бессущностности ростка, потому что ум, воспринимающий эти слова, должен был бы в этом случае спонтанно понимать бессущностность ростка как существующую. Следовательно, [неаффирмативное отрицание], не являющееся просто удалением объекта отрицания, а неявно проецирующее другой феномен, оказалось бы аффирмативным отрицанием — более не было бы неаффирмативным отрицанием.

Обратимся к другому примеру — суждению «Толстяк не ест днем». Так как он выживает, то из этого следует, что он ест. Время принятия пищи — день либо ночь, третьего не дано. Эксплицитно элиминировано, что толстяк ест днем. Но имплицитное содержание данного суждения состоит в том, что толстяк ест ночью, и то, что он ест ночью, является в этом суждении скрытым объектом познания. Однако суждение «росток не имеет самосущей природы» не имеет подобной непосредственной силы проявлять в уме имплицитное содержание, поэтому нет также причины для того, чтобы понимать [что-то в этой фразе] спонтанно, как само собой разумеющееся.

Поскольку это так, то вне зависимости от посредничества других процессов достоверного восприятия, опираясь на силу логического познания, можно породить понимание, прямо противоположное ложной концептуализации[138], которая цепляется за бессущностность как нечто несуществующее, и такому способу цепляния.

{45} Тем самым этот [ошибочный ментальный процесс] прерывается, и, хотя при опоре на рациональное познание он пресекается, приписывание (sgro-‘dogs) не уничтожается [логикой]. К примеру, когда у кого-то зарождается достоверное знание, которое убеждается в трехчленном доказательстве, устанавливающем непостоянство звука, достоверное восприятие, независимо от других процессов достоверного восприятия, опираясь на то [знание], в состоянии породить понимание, прямо противоположное концептуальному измышлению, которое цепляется за постоянство звука, и способу этого цепляния. Но, тем не менее, это не тот случай, когда непостоянство звука устанавливается спонтанно посредством прежнего достоверного знания, и приписывание, цепляющееся за постоянство звука, не является уничтоженным прежним достоверным знанием. Поэтому в «Праманавартике» (rnam-‘grel) говорится:

Звук — производен,

Хотя произносят слова: «все производные вещи непостоянны»,

По смыслу это — идея разрушения [IV: 22, Tshad ma ce 140a].

Хотя объясняется, что [выражение] «по смыслу» (don-gyis) имеет