— Я не против оставить тебя и Натэниела наедине сardeur’ом. Вопрос в том, не против ли ты?

Я пожала плечами.

Он покачал головой:

— Нет, Анита, я должен получить ответ перед тем, какуехать.

Я вздохнула.

— Тебе надо успеть туда, пока волк не потерял контрольокончательно. Езжай, все будет в порядке.

Он посмотрел недоверчиво.

— Езжай.

— Я не только о тебе беспокоюсь, Анита.

— Я сделаю для Натэниела все, что смогу, Мика.

Он нахмурился:

— И что это значит?

— Значит то, что я сказала.

Ответ его не слишком устроил. Я добавила:

— Если ты будешь ждать, пока я скажу: «О да, все путём,я утолю ardeur и дам Натэниелу», за это время волк перекинется, копы егозастрелят, прихватив ещё парочку штатских, пока ты ещё из дому не выйдешь.

— Вы оба мне дороги, Анита. Наш пард дорог. То, чтослучится сегодня здесь, может переменить… все.

Я сглотнула слюну — вдруг мне стало трудно смотреть ему вглаза.

Он взял меня за подбородок, приподнял:

— Анита?

— Я буду хорошая.

— Что это значит?

— Я не знаю, но сделаю все, что в моих силах, и большеэтого я ничего не могу предложить. Я никогда не знаю наперёд, что я будуделать, когда проснётся ardeur. К сожалению, это правда. Сказать что-то другое— значит соврать.

Он глубоко вдохнул, грациозно поднялась и опустилась егогрудь.

— Наверное, на этом я и успокоюсь.

— А что же ты хотел бы от меня услышать?

Он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. Редко мыцеловались так целомудренно, но когда ardeur так близко, Мика был осторожен.

— Чтобы ты сказала, что ты это берёшь на себя.

— Что значит — «беру на себя»?

Теперь вздохнул он:

— Мне надо пойти одеться.

— Ты возьмёшь джип?

— Нет, свою машину. Тебя может опять вызвать полиция нановый труп, а все твоё снаряжение в джипе.

Он улыбнулся мне почти печально и пошёл одеваться. Яуслышала его тихое восклицание, когда он свернул за угол, и разговор с другиммужчиной. Голос не Натэниела.

Из-за угла выплыл Дамиан.

— Сильно же ты отвлеклась, если не учуяла меня раньше.

Он был прав, я отлично чую нежить. Ни один вамп не мог быподойти ко мне так близко незаметно, тем более Дамиан.

Он мой слуга-вампир, как я у Жан-Клода — слуга-человек.Ardeur мне достался по вине Бёлль Морт и Жан-Клода — их наследие, заразившееменя. Но то, что Дамиан — мой слуга, это уже я виновата. Я — некромант, и,очевидно, сочетание некромантии с состоянием слуги-человека даёт непредвиденныепобочные эффекты. Один из них и стоял сейчас у входа в кухню, глядя на меняглазами цвета зеленой травы. У людей таких глаз не бывает, но у Дамиана,очевидно, были, потому что превращение в вампира не меняет исходных черт. Можетпобледнеть кожа, могут удлиниться кое-какие зубы, но цвет кожи и глаз останетсятот же. Единственное, наверное, что от этого стало живее, были его волосы.Рыжие волосы, сотни лет не видавшие солнца, приобрели цвет почти свежей крови —ярко-алый. Все вампиры бледные, но Дамиан начал жизнь молочно-медовый, какчасто бывает с рыжими, так что он был бледнее других, будто кожа у него была измрамора, и какой-то демон или бог вдохнул в неё жизнь. Так, стоп. Тот демон —это я.

Фактически именно моя сила, сила некроманта заставлялабиться сердце Дамиана. Он старше тысячи лет, и мастером вампиров ему уженикогда не стать. Если же ты не мастер, то тебе нужен мастер, дающий тебе силувосстать из могилы — не только в первую ночь, но каждую ночь. Иногда, бывает,мертвецы поднимаются случайно, когда мастера рядом нет, и становятся упырями.Ходячими трупами, почти как зомби, но им нужна кровь, а не мясо, и они неразлагаются. Подобные мелкие проблемы и явились причиной вампирских законов,как можно нападать на людей и как нельзя. Нарушь такой закон — и вампиры тебяза это убьют. Причём это в странах, где вампиры до сих пор вне закона. В США,где у них есть права, вампиры ведут себя цивилизованней — если есть шанс, чтополиция докопается. Если же они могут сохранить дело в тайне, то разбираютсясами, пусть это даже значит убить своего.

Дамиан, видно, пришёл прямо с работы, потому что, хотя он,как большинство недавно приехавших из Европы вампиров, почти никогда ненадевает джинсы и кроссовки, официальную одежду он не любит с той же силой, скакой Жан-Клод на ней настаивает.

Он был одет во фрак, который я уже видала. Темно-зелёный,будто из восемнадцатого века, но фрак был новый, пошитый так, чтобы открыватьбелое сияние груди и живота. Вышивка покрывала обшлага и лацканы почти сплошь,отчего вся эта белая кожа начинала переливаться, штаны атласные, чёрные,свободные, будто материала взяли больше, чем нужно было бы для изящных ногДамиана. Пояс заменял широкий зелёный кушак, ноги уходили в чёрные кожаныесапоги — вполне пиратский убор.

— Как работалось? — спросила я.

— «Данс-Макабр» — самый горячий на сегодня дансинг вСент-Луисе.

Дамиан шёл ко мне, точнее, скользил. Что-то в его манере мнепоказалось непривычным.

— Единственное место во всем городе, где люди могуттанцевать с вампирами. Ещё бы ему не быть горячим.

Я посмотрела на Дамиана, сосредоточилась и поняла, чтосегодня он подкормился, на женщине-добровольце. Добровольная отдача кровирассматривается как добровольный секс. Достигни совершеннолетия, и можешькормить нежить и хвастаться укусами перед подругами. Я приказала Дамианукормиться только на добровольных жертвах, а поскольку мы связаны, он не можетменя ослушаться. Некроманты из легенд умели командовать любым видом нежити, имёртвые выполняли все их приказы. Единственная нежить, которой могу командоватья, это зомби и Дамиан, и, честно говоря, мне от этого неуютно. Я вообще не хочуиметь ни над кем такой власти.

Конечно, есть и у Дамиана власть надо мной. Мне все времяхочется его трогать. Только он вошёл, тут же возникло почти непреодолимоежелание погладить его кожу. Так оно и должно быть между мастером и его слугой.Такая тяга к слуге, потребность касаться и гладить — одна из причин, почему такдрагоценны слуги. Я думаю, что это ещё и не даёт самым сумасшедшим и злобнымвампирам убивать слуг, потому что вамп часто не может пережить смерть своегослуги — так сильна эта связь.

Он обошёл вокруг стола, проведя пальцами по спинкам стульев:

— А я из тех вампиров, к которым они всю ночь теломприжимаются.

— Клубом все ещё командует Ханна?