— Да у меня все есть.

— А вам разве можно? — осторожно интересуюсь я, но хозяйка отмахивается.

— Мне теперь все можно. Все равно помру скоро, чувствую я это, понимаешь?

Молча разглядываю несчастную женщину и ищу какие-то подходящие слова, но она будто понимает мой порыв, смеется.

— Молчи уж. Ничего, что на ты?

Вновь киваю и беру из ее рук стакан.

— Пусть земля пухом...

По-мужицки выдыхает, залпом опрокидывает в себя и громко втягивает воздух ноздрями. Нюхает хлеб и только после этого его откусывает.

Еще какое-то время сидим, молчим обо всем и думаем каждая о своем.

Иногда Наташа наливает, я лишь слегка пробую. Не люблю спиртное, но отказываться не хотелось.

— А знаешь, что я думаю обо всем этом? — спустя полчаса Наталья изрядно хмелеет и говорит не слишком складно.

— М?

— Влез твой Валерка в какие-то сомнительные делишки!

Подаюсь вперед, легкий хмель как рукой снимает.

— С чего ты взяла?

— А уже после того, как он погиб, ко мне сюда кто только не ходил. Соседи ментов вызывали даже. Один раз я сама дома была, ворвались упыри какие-то. Ну да я одного признала, бывший одноклассник, чтоб его! Он-то меня и спас. Они меня трясти хотели, где постоялец, обещали душу вынуть. Но даже и не подумали, что у нас с ним что-то быть может. Так хреново я выгляжу.

Смеется и крупные слезы вновь катятся по некогда красивому лицу.

— Он, одноклассник в смысле мой, кличка у него смешная такая была Паштет, еще со школы, так вот он за меня поручился, мол я порядочная... и воров не привечаю. И так на меня посмотрел тогда, до сих пор мурашки по телу... Короче ушли они, а я еще долго в себя приходила. Бандиты они, Паштет на Бруно работает.

— Это кто такой?

— Это местный авторитет, — шепчет Наталья и тут же звонко смеется, — Вот скажи, мне-то чего бояться теперь, а?

Хохочет, а я знаю, что бояться всегда есть чего. Она просто у Психа в руках не была, иначе вряд ли бы так хохотала.

Естественно, я молчу. Но зато теперь кое-что знаю и это кое-что не дает покоя.

Еще немного сижу для приличия и покидаю гостеприимный дом спустя каких-то полчаса.

— Вот тебе мой номер, звони если что, и пакет на, забудешь ведь, — протягивает мне Валеркины вещи Наталья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Где он хоть работал-то? — спохватываюсь я уже на лестнице.

— В универсаме «Ларёк», через пару остановок. Зайди там, узнай.

Киваю и выхожу из душного подъезда. И именно в это время мне приходит смс, оповещая громким пиликаньем. Захожу в сообщения и вижу незнакомый номер.

«Слежу за тобой»…

* * *

Мельком читаю сообщение и в душе все переворачивается. Почему-то уверена, что это Илон. Надо же имя какое взял, юморист чертов...

Впрочем, отпускает быстро, я учусь брать себя в руки по первому своему требованию, иначе сорвусь.

Только убираю смартфон обратно в сумку, как тишину сонного двора разрывает до боли знакомая мелодия. Удивлённо смотрю на дисплей и улыбаюсь.

— Привет... — в трубке молчание и я не сразу понимаю почему. Слышу лишь приглушенное дыхание, — Лика, тебя не слышно.

Удар, взвизг подруги и сердце вновь катиться вниз, рушится все, что было построено за эти пару недель. Все шатко и не серьезно, мой мир похож на нитку, чуть задень, порвется.

— Слышишь, да? — голос Психа узнаю по первым двум буквам. Он теперь со мной навсегда, не иначе.

— Отпусти ее, она-то тут при чем?

Смеется. Урод.

С большим трудом сдерживаю себя, чтобы не заорать, не попросить помощи у мира, что так сонно окружает меня со всех сторон, но не дает никакой защиты.

— Отпусти, ну зачем она тебе, а?

— Для твоей профилактики. Ты знаешь, что надо делать, да, котенок?

— Катя, **ять, сделай ты, что они хотят! Слышишь? Мне тут стремно!!!

Голос Лики непривычно истеричен, и я понимаю, что ей совсем фигово. Даже хуже, чем мне.

— Слышу, Лика, я слышу, — кричу в трубку, не обращая внимания на прохожих, укоряюще смотрящих в мою сторону.

— Ну все, киска, времени тебе неделя максимум, потом подружке твоей уши отрежем. Оба. Удачи!

— Нет! Погоди... — в отчаянии кричу в трубку, но оттуда уже доносятся короткие гудки.

Топаю ногами, плевать кто и что думает обо мне в эту минуту. Больше всего хочу выть. А еще спасти Лику, но как это сделать не представляю. И главное, что самое странное, неужели я всерьез верю, что могу что-то изменить? Ведь изменить — значит найти брата, но ведь он умер? Я сама его хоронила всего год назад, сама!

А черт их всех знает! Пинаю ногой ни в чем не повинную бутылку из-под пива и тут же слышу отборный мат в свою сторону. Оборачиваюсь, прямо на меня несется какой-то бомжеватого вида мужичок и трясет кулаком.

— Да не трогаю я твою бутылку, не трогаю, — вздыхаю я и иду прочь, все еще слыша проклятья в свой адрес. Оборачиваюсь украдкой- мужик подбирает бутылку и любовно обтирает ее об полу собственной рубахи.

Вот же жизнь у человека, ничего ему не надо, кроме бутылки этой. Главное, чтобы было что выпить, чем закусить и где отдохнуть после выпитого. А что там в мире творится плевать ему. Поди еще счастлив по-своему.

Может мне тоже все бросить и пойти скитаться? Исчезнуть и никогда не возвращаться в родной город? Ну что я могу сделать, если брат умер, а я даже не знаю сколько он должен и где взять такие деньги. Можно, конечно, продать квартиру, но... почему-то я уверена, что денег в том долге больше, чем я выручу за продажу квартиры. Просто в голове не помещается мысль, что за меньшее могут так издеваться над человеком.

Занятая такими мыслями не сразу замечаю, что вот уже с пять минут стою возле нужного супермаркета и с глупым видом таращусь на вывеску.

Из ступора выводит мягкий женский голос.

— С вами все в порядке?