Ледового Королевства в Знойное, и это навело меня на одну безумную мысль.

– Получается, его карета будет проезжать мимо Лесной Долины? – взволнованно спросила я подругу.

– Да, это по пути, – подтвердила Антария.

– А они могут взять еще одного путника?

– Ты собираешься навестить бабушку?

– Мне бы очень этого хотелось, – печально вздохнула я.

Антария одна из немногих, кто узнал правду о моей семье. Она старалась подбодрить меня, когда я начинала тосковать по дому, перечитывая бабушкину поваренную книгу. Сбежав из Лесной долины, прихватила рукопись с собой в качестве памятного подарка, правда, взятого без спроса. Готовить я не любила и не умела, поэтому занималась лишь чтением записей, стараясь вспомнить описанные блюда на вкус.

Соседка заверила, что в карете Финеида всегда найдется место для друзей его сестры. И уже на следующий день я оказалась на своей Родине. Через лесную глушь пробиралась в облике лисицы, так было значительно легче. Добравшись до бабушкиной хижины, перевоплотилась обратно в человека и застыла на месте, не решаясь сделать ни шага. Я никогда не позволяла себе думать о том, что с бабушкой могло что-то случиться, но как только очутилась здесь, страшные мысли давящим облаком прижали меня к земле.

– Диана? – я услышала голос совсем не оттуда, откуда ждала. Повернувшись в сторону леса, увидела бабушку и заплакала навзрыд.

Старая женщина выронила из рук лукошко, собранные грибы и ягоды рассыпались по земле, но бабушку это нисколько не тревожило. Мы побежали навстречу друг другу и, обнявшись, стали рыдать еще громче. Я благодарила Небеса за то, что все хорошо.

– Бабушка, я так по тебе тосковала! – сквозь всхлипы призналась я.

Вдруг упоение на лице старушки исчезло, сменившись неприкрытым гневом. Бабушка перестала меня обнимать и начала колотить: ее костлявые руки больно ударялись по моему телу, словно меня били палками.

– Ах ты, поганка! Упрямая девка! Как ты могла удрать из родного дома! – ругалась бабушка, не переставая меня лупасить. Я попыталась прикрыть себя руками, спасаясь от нападения, но тщетно.

– Бабушка, остановись, пожалуйста! Дай же мне все объяснить! – умоляла я.

В конце концов, атака была прекращена, и бабушка снова обратила ко мне ласковый взгляд и взяла за руки.

– Слава Небесам, что ты жива! – плача, мотала головой Белория, так звали мою бабушку.

– Прости меня, но я не могла иначе, – прошептала я.

Наобнимавшись вдоволь, мы собрали выпавшее из корзинки содержимое обратно и пошли в дом. Я не была здесь год, но сложилось впечатление, словно прошла вечность. Это место не изменилось: оно по-прежнему оставалось хранилищем пестрых запахов: нижней нотой были мамины травы, а верхней – аромат бабушкино варева.

Я достала из сумки украденную книгу рецептов и положила на обеденный стол.

– Возвращаю то, что взяла без спроса.

– Приготовила что-нибудь? – поинтересовалась Белория.

– Нет, я питаюсь в столовой Филориума.

– Филориума, – с ненавистью повторила это слово бабушка, – сколько горя мы хлебнули с этой академией.

– Именно поэтому я там, чтобы выяснить, что произошло с родителями.

Бабушка испуганно посмотрела на меня, ее губы задрожали.

– Ты же не собираешься туда возвращаться? – дребезжащим голосом спросила старушка.

– Я должна. Не могу оставить это просто так, – постаралась уверенно сказать я, но голос тоже дрожал.

– Ты разбила мне сердце второй раз! Лучше бы не приходила!

Бросив нож, которым резала овощи, на деревянную доску, Белория поспешно покинула кухню. Я снова расплакалась. Мне были понятны чувства бабушки, но все равно не смогла противостоять обиде.

Около часа в задумчивости бродила по лесным тропинкам, знакомым с детства. Финеид будет возвращаться обратно только послезавтра. Я могла бы снять номер в единственной гостинице Лесной долины, но мне не хотелось прощаться с бабушкой в таком состоянии.

Вернувшись в хижину, я застала Белорию на кухне: она грела чайник, а на столе у окна стояли две чашки. Заметив меня, бабушку махнула рукой в сторону места для чаепития.

– Ты больше не сердишься? – недоверчиво спросила я.

– Конечно, сержусь! И считаю твои проделки наивысшей степенью безрассудства! – вновь закипела старушка.

– Но…

– Но ты такая же упрямая, как твоя мать! Бессмысленно вам что-то говорить.

По уставшему вздоху я поняла, что бабушка приняла мое решение, и оставшиеся дни могу провести с ней. Мне хотелось заставить женщину поверить, что ситуация не такая безвыходная, как кажется.

– В Филориуме я встретила Луция, – сказала я Белории, – и мы нашли его отца. Он пропал тогда же, что и папа с мамой.

– Диана, деточка, мне тоже безумно их не хватает, но я не хочу, чтобы ты была одержима этой идеей. Все может оказаться не так, как ты видишь.

– Они живы, и я их найду, – я никому не давала сломить мою непоколебимость, даже бабушке.

Вкусив любимого чая из еловых шишек, мы будто забыли обо всем плохом и беседовали о совершенно безобидных вещах. О родителях мы больше не говорили, но вечером Белория тихонько зашла в мою комнату и протянула потертую записную книжку.

– Что это? – спросила я.

– Заметки Камелии. Я спрятала их от тебя, стараясь уберечь от Филориума, но ты все равно о нем не забыла.

Я поблагодарила бабушку за столь ценный подарок. Удивительно, что мне удалось обнаружить тетрадь раньше. Мной был изучен каждый миллиметр хижины, видимо, Белория завела тайник где-то снаружи.

Полистав тетрадь, я разочарованно вздохнула. Думала, это будет дневник или что-то загадочное, а, оказалось, обычные заметки по травоведению. Мне стало стыдно из-за собственного разочарования: эта вещь принадлежала маме, я должна радоваться, что могу держать ее в руках и рассматривать знакомый почерк.

Постаравшись отвлечься от непрошенной досады, продолжила читать записи уже с большим интересом. Рисунки на одной из страниц заставили остановиться. Это были наброски дубовых листьев с необычным окрасом, который я видела у листвы Мудрого дуба в прошлом году. Рядом с изображением мама записала свои мысли: «Послание? Исчезновение?»

Пальцем я обводила контуры рисунка, размышляя, что это может значить. В прошлом году Аварус поспешил поменять цвет листьев Мудрого дуба, значит, почувствовал в этом какую-то угрозу. Может, в маминых записях я найду способ общаться не только с животными, но и растениями?

Спустя два дня я вернулась в Академию. Большинство предметов Факультета посещать мне запретили, поэтому решила, что не получу выговор за пропуск пары анимагии. Мое отсутствие в исправительной школе тоже вряд ли заметят, Риверу были до звезды его обязанности. Не понимаю, зачем вообще он приехал.

В коридоре Филориума встретила Ириса. Наши отношения все еще находились в подвешенном состоянии, но я чувствовала благосклонность с его стороны, от чего внутри себя пищала, как ненормальная.