– Когда несколько лет спустя я приступил к съёмкам «Бедных родственников», – продолжает Павел Лунгин, – то понял, что в актёрской палитре мне не хватает именно такой краски. Я пригласил Марину на роль Беллы.

На афишах жанр фильма обозначался как комедия, но меньше всего мне хотелось снимать комедию ради комедии. Как сейчас это называется загадочным словом «ржа». Там даже до ржачки не хватает суффикса и окончания. Трех букв достаточно. Так вот, «Бедные родственники» – это история, в которой есть человеческая боль, есть печаль. Ещё ведь Чарли Чаплин говорил, что смех не может быть без ноты человеческой грусти, неустроенности. Таковы правила жизни: мы смеёмся, но всё равно знаем, что этот счастливый момент сменится тревогой. Как три весёлых поросёнка в домике всегда чувствуют дыхание волка за спиной. В хороших комедиях всегда есть грустная нотка, ощущение беспощадного ветра жизни.

Марина ещё легче, чем на «Свадьбе», вошла в работу. Мы к тому времени уже просто обожали друг друга, и чтобы как-то подкрепить её актёрское обаяние, я решил, что хорошо в паре с ней будет смотреться Сергей Гармаш, который сыграл еврея-алкоголика. У них там просто феерические роли. Еврейское начало, одесская жизнь, живой, естественный юмор, язык…

Талантливые диалоги Геннадия Островского она пропускала через себя, расцвечивая их новыми фразами, разбавляя сценарий местечковым колоритом, словно сама только что приехала оттуда. И я оставлял это в картине. Несмотря на комизм, было в этой игре что-то от древнегреческой трагедии, какой-то рок, обречённость. Постоянные скандалы, мордобития, но потом опять примирения. Животные страсти, животные крики и всё равно… мечта о лучшей жизни.

Помню, как на премьере непьющий Павел Каплевич выглядел как пьющий. Он был потрясён. Не знаю, способен ли театр вызывать такие чувства, – я видел Марину только лишь в «Трёхгрошовой опере», но и там она была хороша.

…У Марины Голуб был редкий дар вызывать в человеке любовь. Она сама была полна любви и словно провоцировала тебя на ответное тёплое чувство. Мы не виделись по полгода, но, встретившись на чьём-то юбилее, чувствовали, что как будто вчера только расстались.

Я помню, мы как-то сидели с продюсером Лёшей Боковым в ресторане. И вдруг за соседним столиком оказалась Марина. Когда её компания ушла, она подсела к нам, и вдруг что-то актёрское в ней заработало, словно сказала она себе: «Теперь я вам покажу».

Наше застолье в момент превратилось в настоящий фейерверк, праздник импровизации, рассказов, чего-то безгранично смешного. Она просто как опытный режиссёр делала с нами всё, что хотела. И когда поняла, что дальше смеяться нет больше сил, что мы уже лежим и еле шевелимся, спокойно встала, отряхнулась и… улетела. Ей надо было слить свою актёрскую силу, гениальность. Снова покорила, снова уложила, снова завоевала!

* * *

В 2001 году Марине Голуб позвонили… из Голливуда и предложили сняться вместе с Харрисоном Фордом. Звезда американского кинематографа должен был играть капитана подводной лодки. Сценарий был основан на реальных событиях, он повествовал о гибели советской подводной лодки в 1961 году. Марине предлагали сыграть жену капитана.

– Вы знаете, что я им ответила? Не поверите. Я сказала: сниматься не могу по двум причинам. Во-первых, у меня в Москве идут съёмки сериала «Пятый угол» (мне очень нравилась эта работа: Игорь Золотовицкий играл сценариста, а я – его возлюбленную).

На том конце провода замешкались и перебили:

– Вы, наверное, не понимаете, вы будете сниматься с Харрисоном Фордом…

Я говорю:

– Нет, нет, нет, я очень хорошо всё понимаю. С Харрисоном Фордом… Я его очень уважаю… Но я русская актриса, и мой зритель здесь, а не там, – это первое. А, во-вторых, «Курск» был всего год назад. Вы знаете, чего эта трагедия стоила нашему народу? Как вся страна пережила гибель моряков? И сразу по горячим следам печь этот пирог… И сразу об этом играть и об этом говорить? Должно пройти несколько лет, должны отплакать вдовы, может быть, тогда мы об этом что-то снимем, а вот так сразу – нет.

Они меня не поняли совершенно, но напоследок сказали:

– Вы, наверное, сумасшедшая.

Я говорю:

– Of course, мы тут все сумасшедшие в нашей стране[21].

Марина иногда вспоминала эту историю и усмехалась, что ей не удалось поработать в Голливуде. Но, вообще, она могла распределить по времени любые предложения и всё успеть. Когда несколько работ накладывались одна на другую, Марина говорила: «Так, у меня очередной гордиев узел. Сейчас будем разруливать».

* * *

– Работа для Мани была на первом месте, – говорит Павел Каплевич. – Однажды был смешной случай. Маню попросили вырваться на Камчатку на съёмки. Сама эта формулировка «вырваться на Камчатку» её веселила, но как тут «вырвешься», когда у тебя бесконечные спектакли… Рисковать, лететь впритык она не хотела. Отказывалась, но съёмочная группа наседала. Немаловажным аргументом стало то, что в фильме снимался Саша Балуев, и вот скорее во имя дружбы Маня поддалась уговорам.

– В Петропавловск-Камчатский я летел на два дня, – продолжает Александр Балуев. – Вечером мог полежать в горячих источниках, а утром начать сниматься. У Марины всё было иначе: она прилетала утром, оставалось шесть часов на съемки, и тот же самолёт возвращал её назад.

И вот она прилетает в открытом платье. А на улице жуткая холодина. Все удивились:

– Ты чего?

– Да понимаете, посмотрела прогноз – вроде тепло. Прыгнула в самолёт и ничего с собой не взяла.

Режиссёр Антон Барщевский говорит:

– Налейте водки – пусть Марина согреется.

Водки оказалось полно, поскольку снимали корпоратив в одной компании и как раз была сцена возле накрытых столов.

Маня махнула. Мы отошли в сторонку порепетировать. И вдруг она говорит:

– Я пьяная.

– Ну, господи, сколько ты там выпила?

– А почему я текст забываю?

Я говорю:

– Давай походим.

Прошлись. Она испугалась:

– Что делать? Мне ещё хуже стало…

Но тут объявили начало съемки. Маня вошла в кадр и… сыграла свою сцену настолько блестяще, что я передать вам не могу. Думаю, что, если бы не самолёт, режиссёр перекроил бы сюжет и роль Марины сделал бы главной.

* * *

Главных ролей в кино всё же не случилось. Но зато остались роли второго плана и эпизоды, которые ей удались великолепно. Вот, например, участие в картине Павла Чухрая «Водитель для Веры».

Павел Чухрай, кинорежиссёр:

– Не помню совершенно, как мы нашли друг друга (ощущение, что были знакомы всегда), могу только сказать, что Марина, конечно, удивительная. Когда ты с ней начинал работать, то понимал, что она актриса очень широкого диапазона. Очень яркий и сильный человек, потому что она жизнь воспринимала всегда позитивно. Никогда не слышал, чтобы она на что-то жаловалась, не было ни грамма нытья.