– Конечно. Хорошо, что ты это понимаешь.

Карли слегка задело, что он встал на сторону Мишель, но она понимала, что он говорит разумные вещи.

– Мне надо многое обдумать, – признала она, опустила руки в мыльную воду и стала отмывать первую тарелку.

Ритм знакомой работы успокаивал. Позади было так много вечеров, когда она хватала еду на кухне отеля и приносила домой, чтобы быстро поужинать с дочкой до начала вечерней смены. Но каким бы длинным ни получался рабочий день, Карли всегда ночевала дома.

Ее по-прежнему удивляла та огромная любовь, которую она чувствовала к своему ребенку. Она не обрадовалась, когда обнаружила, что забеременела: отношения с Алленом были непростыми еще до свадьбы. Она даже собиралась с ним порвать. Но неожиданная беременность все усложнила. Карли ужасно боялась остаться одна и, чтобы этого не случилось, пошла, как она сама считала, на сделку с дьяволом.

Она решила выйти замуж за парня, который совершенно ей не подходил, чтобы не оказаться матерью-одиночкой. Вот и промахнулась.

Конечно, теперь уж ничего не изменишь, размышляла она, ополаскивая тарелки и складывая на сушилку. Первые годы оказались немыслимо трудными, она даже не думала, что такое возможно. Она была просто в ужасе все время, ее раздавливала ответственность, она с трудом могла купить подгузники на крошечное жалованье, которое получала в отеле. Бренда была для нее и спасительницей и проклятием.

Бренда считала их подругами по несчастью. Матери-одиночки, брошенные мужьями. Но Бренде никогда не нужно было беспокоиться, чем накормить ребенка, или выбирать между прививкой дочке и бензином для тачки.

Со временем стало полегче. Карли научилась выполнять в отеле почти любую работу и постепенно стала зарабатывать больше. Но когда она решила, что ей нужна финансовая стабильность, Бренда намекнула, что у нее хорошие перспективы и что со временем она может стать совладелицей отеля.

– Она морочила мне голову, – сказала Карли, глядя на мыльные пузыри. – Стояла передо мной, глядела мне в глаза и врала.

– Мишель?

Карли посмотрела на Роберта и покачала головой.

– Бренда. Много лет она говорила мне, что я совладелица отеля. Я работала практически за гроши и верила ей.

Он встал, сделал два шага к раковине, потом положил ей на плечо свою широкую ладонь.

– Откуда ж тебе было знать?

– Я должна была догадаться. Должна была попросить письменное подтверждение. Мне надо было сходить к юристу.

– Ты верила ей.

– Да, как последняя дура.

Тяжесть его руки, казалось, пригвоздила ее к полу. Карли хотелось дернуть плечами, избавиться от этого контакта, но она не могла заставить свои мышцы пошевелиться. Между ними нарастало напряжение. Не к добру.

Они слишком долго играют в эту игру, сказала она себе. Прикидываются, будто у них какие-то отношения. Напрасно. Может, они слишком ленивые, чтобы переключиться на что-то серьезное с другими людьми, или просто боятся неудач. В любом случае они уже привыкли к такой половинчатой жизни.

– Теперь все будет по-другому, – сказал он ей.

– Не могу понять, хорошо это или плохо.

– Тебе не надо думать о переезде.

– Это верно. Я не хочу срывать с места Габби. Тут ей нравится.

Пригнувшись, она выскользнула из-под его руки, чтобы вытереть стол. Крошечная кухня, которая всегда ей нравилась, внезапно стала тесной. Карли бросила взгляд на гостиную и подумала, как бы заставить Роберта перейти на софу. Или, пожалуй, уйти.

– Подожди немного, – сказал он. – Вы с Мишель когда-то дружили. Теперь вам предстоит снова познакомиться друг с другом.

– Дружили? Ой, это было давным-давно. После ее отъезда из города мы больше и не общались.

– Уверен, служба в армии ее изменила.

Карли промыла тряпочку и повесила над раковиной.

– С чего ты взял? Ты ведь почти не знал ее.

– Разве война не меняет человека?

Ей хотелось возразить, что он даже не имеет понятия, о чем говорит. Он смотрел сериал «Братья по оружию» и теперь считает себя экспертом в армейских делах. Но она промолчала, потому что Роберт всегда хорошо к ней относился и много раз выручал, когда она нуждалась в этом.

Она посмотрела на его темные волосы, на грубоватое лицо.

Сразу после школы он стал работать в семейном автосервисе. Пять лет встречался с девушкой и женился бы на ней, если бы за два месяца до свадьбы она не погибла в автокатастрофе. Восемь лет назад умер его отец, и Роберт взял в свои руки все дела, а мать поселил в уютном кондоминиуме в Южной Каролине.

Он вовремя оплачивал все счета, любил смотреть спортивные передачи и никогда в жизни намеренно не обидел ни одного человека.

Роберт был из тех мужчин, из которых получаются хорошие мужья и заботливые отцы. Он мог починить кран, объяснить ребенку дроби и просидеть, почти не ворча, весь заграничный фильм.

Ей бы давно стоило выйти за него замуж. Но она этого не делала. Да и он не настаивал. И все же они держали себя как муж и жена и за ужином и уборкой посуды обсуждали последние события в их жизни.

Но как бы она ни пыталась убедить себя, что он не только брат ее бывшего мужа, но и достойный любви мужчина, все равно ничего не могла с собой поделать.

– Неужели тебе не хочется чего-то большего, чем это? – выпалила она. – Чем то, что у нас есть? Неужели тебе не хочется влюбиться или хотя бы найти женщину, с которой тебе ужасно захочется переспать? Мы оба прячемся, Роберт. От мира, или любви, или еще от чего-то. Тебе не кажется, что нам нужно что-то большее?

– Мне нравится то, что у нас есть.

– Мне тоже. – Она вздохнула. – Это самое легкое. Но легкое – не всегда правильное. Пожалуй, нам нужно отойти друг от друга. Поискать другие варианты.

Секунду он выглядел ошарашенным, потом кивнул, схватил свою куртку и пошел к двери.

Карли со стоном бросилась за ним.

– Роберт, подожди. Не злись. Не уходи.

Он остановился, рука на дверной ручке.

– Тебе надо выбрать что-то одно. – Он повернулся и ушел.

* * *

Мишель уже достали ромашки и герберы. Они были всюду. Она еще могла терпеть их в саду – это все-таки растения, и на них можно было просто не смотреть в окно. Но они были и в других местах тоже. На стенах, на салфетках, в вазах и на подушках. Кто-то нарисовал их на стене. В холле лежали книги об этих цветах, в сувенирной лавке – открытки. Они были напечатаны на ткани, сплетены в веночки, изображены на заколках, более яркие, чем задумала природа. Ежевика была еще туда-сюда. Хотя бы съедобная ягода, а от проклятых ромашек вообще никакой пользы.

Когда она служила в пустыне, она быстро выучила, что надо бояться ядовитых пауков – фаланг. Эти агрессивные насекомые не убегают от движущегося человека, а, наоборот, бегут к нему. Мишель не сомневалась, что, если она повернется спиной, проклятые цветы будут вести себя точно так же, начнут захватывать все новые пространства и в конце концов задушат их всех своими листьями и лепестками.