Карли заставила себя улыбаться, хотя вся оцепенела. Она призналась себе, что не думала о последствиях закрытия отеля. А все потому, что в мире Эллен время не имело значения. Она по-прежнему жаждала мести.

– Я не беспокоюсь, – ответила ей Карли. – У нас с Мишель большие планы.

– Потому что вы так хорошо работаете вместе.

Улыбка завяла. Карли была уверена, что в ее глазах промелькнул шок, но она изо всех сил сдерживалась.

Так вот он какой. План Эллен. Вот почему она настояла, чтобы Карли продолжала работать. Не из-за опыта Карли. Эта змея знала их прошлое – его знали все на острове. Она нарочно свела их вместе и теперь ждала взрыва.

– Я хочу посмотреть бронирование на ближайшие две недели. – Тон Эллен стал резким.

– Это официальная проверка? – спросила Карли.

– Да. Именно. Я сотрудник банка – если ты забыла.

Карли не забыла.

Она нажала пару кнопок на клавиатуре и повернула экран к Эллен.

– Полностью забронированы выходные и почти полностью будни. Не беспокойся. У нас все нормально.

– Или тебе так кажется, – сказала Эллен, оторвав взгляд от экрана. – Интересно, что сказали бы ваши довольные гости, если бы узнали о вас всю правду.

Еще даже не наступил полдень, но Карли ощутила усталость.

– Большинство людей в какой-то момент движутся дальше. Может, ты до сих пор не замужем, потому что не можешь расстаться с прошлым.

Приятная улыбка соскользнула с лица Эллен.

– Ты сука, – прошипела она с ненавистью. – Это всем известно. Ты можешь изображать из себя кого угодно, хорошую мать, но ты такая же шлюха, какой была в школе. Ты трахалась с кем попало. Ты всегда была такой. Все знают, почему тебя бросил муж. Он понял, какая ты.

Карли попятилась, лицо горело, словно от пощечины.

За последние годы она редко встречалась с Эллен и они ни разу не разговаривали. Она даже не догадывалась, как много ненависти все еще бурлит в этой женщине. Сколько же предписаний для отеля, составленных Эллен, действительно касались бизнеса, а сколько были ее местью?

– Твои боссы знают, что для тебя это личный вопрос? – спросила Карли.

Приятная, вежливая маска вернулась на место.

– Не надо мне угрожать. У тебя не хватит квалификации, чтобы меня подловить. Я все делаю по правилам. Но не делайте ошибок – тогда я с огромной радостью выкину тебя из города. И даже готова буду довезти до нового места жительства.

* * *

Мишель стояла на кухне и слушала дождь, все еще мокрая от пота после очередного сеанса физиотерапии. Может, фамилия Манго и приятная, но действовал он так жестко, что она хватала ртом воздух и слабела – вовсе не от удовольствия.

По утверждению Манго, она шла на поправку. Боль в бедре и дрожь в ногах говорили об обратном, но Мишель помалкивала. Если бы только она могла спать. Но ночи по-прежнему оставались длинными, а сны – ужасными.

Она протянула руку к бутылке водки, купленной на обратном пути. Бутылка выскользнула из слабой и липкой от пота ладони, и Мишель едва успела ее поймать. «Рай всего лишь на расстоянии глотка», – подумала она, переделав слова старой песни-кантри[6], которую много лет назад слушала мать. Только бы удалось открыть эту чертову бутылку.

– Тебе помочь? – На кухню вошел Джаред.

Она переехала на прошлой неделе и почти не видела его все это время. Это было большим плюсом. И теперь она настороженно смотрела, как он взял у нее бутылку и без труда открыл завинчивающуюся пробку.

– Лед? – спросил он.

– Конечно.

– Не возражаешь, если я присоединюсь?

Она вскинула брови:

– Ты пьешь? А я думала, ты из тех типов, которые за трезвый образ жизни.

Он взял два стакана, достал лед из морозилки и налил по дюйму прозрачной жидкости. Протянул Мишель стакан, чокнулся и сделал глоток.

– Пьянство никогда не входило в число моих проблем.

Она выпила глоток, потом еще один. Ледяная и жгучая жидкость приятно и знакомо потекла в глотку.

– У тебя есть другие проблемы? – спросила Мишель.

– А у кого их нет?

– У меня они точно имеются, Бог свидетель.

Джаред поглядел на нее поверх края стакана и сделал еще глоток.

– Ты почти ничего не ешь.

– Ты что, моя мать?

Она рассчитывала оттолкнуть его этим резким вопросом, но Джаред лишь улыбнулся – медленной, спокойной улыбкой. Мишель невольно задумалась, почему он живет один в этом большом доме. Почему на его кухне не хлопочет сисястая брюнетка, а во дворе не бегают детишки?

– Позволь перефразировать мое замечание. Тебе надо есть.

– Я знаю. – Она вздохнула.

– Глядите-ка. Согласилась. А я думал, ты скажешь мне, что у тебя нет аппетита.

– Нет. Я не голодная.

– Голодная, я вижу. Ты похожа на тощую бездомную собаку – ребра выпирают, в глазах тоска.

Его слова задели, но Мишель сохранила бесстрастное лицо.

– Ты знаешь, как вскружить голову девушке.

– Ты сама мне сказала, что не хочешь, чтобы тебе вскружили голову. А если точнее – что ты не собираешься спать со мной.

– Ты говоришь женщине комплименты, только когда хочешь переспать с ней?

Он пожал плечами:

– Я мужик.

Что ж, хотя бы честно.

– Иногда проще пить.

– Пить всегда проще. Но это не значит, что так нужно делать. Если я принесу тебе что-нибудь, ты поешь?

Она хотела отказаться, но вместо этого кивнула.

– Ладно. Тогда я пойду, а ты можешь принять душ.

– Намекаешь, что от меня пахнет?

– Я более чем намекаю.

Он поставил стакан и вышел через заднюю дверь. Она услышала хруст гравия под его ногами и выглянула в окно над кухонной раковиной. Джаред шел пешком. Ну, она хотя бы не чувствовала себя виноватой, что он сел за руль.

Она допила водку в своем стакане и прошла к себе в комнату. Закрыв дверь, взяла чистую одежду, потом заперлась в ванной и включила душ.

Через двадцать минут она, уже чистая, смотрела на свою жизнь не так мрачно. Бедро все еще кричало от боли, при движении казалось, что концы сломанных костей трутся друг о друга, но все остальное было не так плохо. Она даже нанесла немного кондиционера на недавно подстриженные волосы, а когда вытерлась полотенцем, намазалась увлажняющим кремом. Такими темпами она через год-другой практически вернется в норму.

Ей не хотелось надевать купленную недавно одежду, и она натянула треники и футболку. Сушить волосы было выше ее сил, так что она быстро зачесала их назад и закрутила в толстую косу. Не слишком шикарную, но чистую. Этого достаточно.