Картинка отеля, погребенного под гигантскими цветами, забавляла ее и слегка беспокоила. Хотя Мишель не собиралась говорить с кем-либо на эту тему.

Моросил мелкий дождик. Впрочем, несмотря на погоду, отель был полон в предыдущую ночь, будет и в эту. Спасибо выходным, думала она, проходя по холлу. Сейчас в отеле жили несколько семей с детьми и без них. Утром в ресторане тоже было много клиентов. Скоро Мишель пойдет на кухню, чтобы выпить с Дамарис свою утреннюю чашечку кофе.

Поток денег, конечно, поможет отелю, но чтобы восстановить финансовую основу бизнеса, потребуются не только деньги. Мишель вынула ромашки из стеклянной вазочки на своем письменном столе и бросила в мусорную корзину, потом снова направила внимание на экран компьютера.

Ей придется уволить часть персонала. Она ходила вокруг да около почти неделю, но от правды никуда не денешься. Для небольшого отеля платежная ведомость была слишком велика. Почти на каждой позиции был излишек персонала.

Мишель и раньше имела дело со штатным расписанием, но в армии людей переводят в другое место, а не увольняют. А тут придется портить людям жизнь, и эта мысль не давала ей покоя.

После ее возвращения прошло почти две недели. У нее было время проглядеть бухгалтерию, налоговые декларации, банковские выписки. Ее мать много всего натворила. Мишель не нужно было ни с кем объясняться, но она надеялась, что на том свете человек все-таки отвечает за сотворенное зло. Действия матери были в лучшем случае запредельно эгоистичными, а в худшем – даже преступными.

Почти таким же шоком стало для нее открытие, что Карли часто сдерживала безумие Бренды и выступала за здравый смысл. Мишель слышала это от нескольких поставщиков и от многих сотрудников. Карли заботилась об отеле, делала правильные вещи и нравилась гостям.

Мишель встала и вышла из кабинета. Боль в бедре была ее постоянным спутником. Возможно, хороший сон мог бы ускорить исцеление, но она не могла достаточно расслабиться для этого. Ночной мрак таил в себе слишком много угроз. К ней подкрадывались кошмары и атаковали в самые неожиданные минуты. А потому она предпочитала просто лежать в темноте без сна; так было безопаснее.

Она уже больше недели ночевала на новом месте, наслаждаясь тишиной и уединением. Но и они не могли прогнать прошлое. Она часами лежала в темноте, ожидая нападения неизвестного, безымянного врага, и, хотя он никогда не приходил, каждое утро испытывала такую усталость, словно боролась с ним всю ночь.

Держась за стену, она захромала в вестибюль, чтобы обсудить с Карли вопрос увольнения персонала. Ей ужасно не хотелось полагаться на бывшую подругу, но у нее не было выбора. Карли знала всех и понимала финансовое положение отеля. Правда, при этом она охотно говорила вещи, которые Мишель не хотела даже слышать. Например, про ее одежду.

Хотя после того разговора Мишель все-таки быстро съездила в «Уолмарт»[5]. Теперь у нее были черные штаны и разные рубашки. И черные кроссовки вместо армейских ботинок на шнуровке.

О косметике не могло быть и речи, но Мишель записалась в местный салон на стрижку. Ей пришлось признать, что после этого она стала чувствовать себя немного лучше. Впрочем, скорее в физическом, чем в эмоциональном плане.

В вестибюле Карли не оказалось. Сидевшая там молодая женщина сообщила, что Карли ушла проведать дочку.

– Я найду ее потом, – сказала Мишель и хотела вернуться в свой кабинет, но потом решила пойти на кухню и выпить еще кофе, перед тем как браться за следующее дело.

Она задержалась перед стендом с буклетами и рекламными листками местного бизнеса. Парочка карт показывали, где поесть или сделать покупки в городе, третья предлагала пешую прогулку по историческим местам Ежевичного острова. В забравшемся на холм особняке, которому местные остряки дали прозвище Мотылек, размещались единственный на острове органический ресторан, цветочная лавка, студия йоги и что-то еще, Мишель не помнила. Она знала об этом только из рекламного листка. Поправив ровнее несколько буклетов, она посмотрела в сторону ресторана и обнаружила, что она тут не одна.

Рядом с ней стояла маленькая девочка. Темноволосая. Пожалуй, трех-четырех лет. В руках она держала потрепанную игрушку – котенка. Во многих местах акриловый мех, когда-то рыжий, вытерся, и у бедняги был жалкий, грязноватый вид.

Но ее внимание привлекли глаза девочки. Круглые, темные и пугающе знакомые.

Мишель убеждала себя, что этого не может быть, что такое невозможно. Что тут нет никакой опасности. Но никакие уговоры не помогали и не успокаивали бешено колотившееся сердце. Ее уже била дрожь.

– Я учусь читать, – сказала девочка. – Уже знаю буквы и умею читать некоторые слова. Маленькие.

Девочка продолжала говорить, но Мишель уже не слышала ее. И хотя она велела своему телу повернуться и идти в безопасное место, холод пронизывал ее насквозь. Вот с чего это начиналось. С холода.

Но не из-за изменения температуры в отеле. Нет, он шел изнутри, крутился в ее теле, сковывал. Сначала перестали двигаться ноги, потом руки. Дрожь прекратилась. Не хватало воздуха. В глазах расплылось и потемнело, потом все исчезло, кроме точки яркого света.

Из этой точки нарастала катастрофа. Сначала звуки. Смертоносный грохот орудийного огня перемежался взрывами. Потом послышались крики. Крики раненых, умирающих. Обоняние включилось последним, но оно подействовало сильнее всего, стало тянуть назад, в то место. Мишель ощутила запах смерти. Специфический запах выстрелов, крови, огня и дыма, горящей нефти. Потом и сама она вернулась туда, где не хотела быть. С оружием в руках.

Она последняя еще была на ногах, могла защитить всех. Убивать или самой оказаться убитой.

Пулю она услышала за наносекунду до того, как та с визгом вонзилась в нее, повалила навзничь, опрокинула на нее всю землю с постройками и техникой. В бедре что-то сломалось, по ноге полилась кровь.

Она заставила себя шевелиться, упала на здоровый бок, прицелилась.

Потом увидела его – стрелка. Одиночку, высунувшегося из-за сгоревшего «Хаммера». Он поднял ствол и прицелился.

Она поняла, что не успеет. Поняла, что это конец. Его палец нажал на спусковой крючок.

Ничего не случилось. То ли заклинило патрон, то ли кончились боеприпасы. В любом случае у нее появился шанс. Она снова прицелилась и вдруг увидела ее.

Девочка держалась за его ногу. Малышка с большими глазами и длинными волосами. Она закричала, когда ее отец был убит выстрелом в грудь.

Световая точка расширилась и отпустила Мишель. Она охнула и нетвердыми шагами прошла через вестибюль. Прочь, прочь, куда угодно. Зашла в туалет, заперла дверь. Еле успела дойти до унитаза, нагнулась, и ее вытошнило.

Через пару минут, все еще дрожа и боясь, что снова окажется в том, другом мире, она повернула замок. Дверь немедленно распахнулась.

– Что ты себе позволяешь? – сердито воскликнула Карли, стоя на пороге. – Ты только что напугала ребенка наших постояльцев. Она со слезами прибежала к матери и сказала, что на нее закричала страшная леди. Какого черта? Что с тобой?