звонких нот треугольника были очень похожи на перекличку птиц, а скрипач ловко подражал скрипению стволов вековых деревьев, умудрясь сплетать это в единый гармоничный звук. Пианист создавал всему оркестру фон, а трубач с виолончелистом разбавляли все это необычными звуками «рычащего медведя», да шелеста листвы и шуршания мелких зверьков.

Зависнув на несколько минут, потрясенный мастерством музыкантов, я очнулся только тогда, когда ко мне подошел официант и предложил меню.

— Мне будьте любезны картошку с грибами, борщ и чай, — бегло ознакомившись с предложенными блюдами, сделал я заказ.

— Сию секунду-с, — чуть поклонился официант и, ловко забрав меню, удалился.

Я же положил на стол стопку газет и открыл первую из них. Итак, что же творится в мире по мнению здешней прессы?

'Непримиримые снова наносят удар!

На прошлой неделе племена так называемых «непримиримых» совершили сразу три нападения. Разбою подвергся караван французского купца Маншераль, нашедшего выход медной руды и перевозивший почти три тонны выплавленного металла. Караван лояльных племен алеутов, продвигавшихся в Ново-Архангельск на осеннюю ярмарку. Оба нападения к сожалению закончились гибелью почти всех караванщиков и утерей товара. И только третьей нападение удалось успешно отбить. Это был дилижанс с золотом Русской торговой компании. Благодаря отлично обученной и многочисленной охране нападение удалось не только отбить, но и взять в плен трех аборигенов. Сейчас они сданы в полицейский участок для допроса и выяснения — случайным ли было нападение, или среди жителей нашего города есть преступники, находящиеся в сговоре с разбойниками'.

Дальше шли новости об убийстве в черте города, массовой дуэли между аристократами бывших германских княжеств, а теперь представителей новоиспеченной империи и дворянами из Трапезунда, и поджоге складов купца Никифорова, занимавшегося добычей «делового» дерева. На мой взгляд все три новости объединяло одно — это были «отголоски» скрытой борьбы между диаспорами.

Дальше я перешел к зарубежной прессе. Продавали здесь и такую, причем как я понял, пользовалась она не меньшим спросом, чем местные газеты. А может и большей.

В центральной России вовсю шел сбор урожая, и подводились первые итоги и прогнозы — будет голод, или же будет возможность продать излишки и пополнить казну. Мельком упоминались переговоры о создании посольства Австрийской империи и какие сложности есть в этом деле. Прошлись по волнениям на границе с Персией и участившимися случаями незаконного пересечения границы.

Французские журналисты били в набат и кричали о нарастании напряженности из-за объединения германских княжеств с Австрией и угрозе новой войны, способной охватить всю Европу. Им вторили трапезундские коллеги. А вот англичане делали упор на то, что в Новом свете растет влияние России, что «расшатывает мировой порядок и приносит нестабильность в регион». Между строк так и читалось, что если отдать контроль над молодыми государственными образованиями им, то в Америке тут же наступит мир, порядок и процветание. Ага, так и поверил.

С удивлением обнаружил в стопке газет одну с персидскими новостями. Наши южные соседи «с тревогой» писали об ослаблении Российской империи и утраты в связи с этим влияния на границу с Персией. Вроде как именно Россия виновата, что граница «не на замке» и там плодятся банды, и растет беззаконие. И в связи с этим Персия вынуждена усиливать свои гарнизоны в северной части страны. Мда. Все не спокойнее и не спокойнее в мире. Я бы даже сказал, что тучи сгущаются.

Тут мне принесли мой обед, и на следующий час пресса была забыта. Поев, к газетам я возвращаться не стал. Вместо этого меня потянуло «подумать за жизнь». Оглядываясь на довольных посетителей, услужливых и холеных официантов и усердно выводящих ноты музыкантов, я вспомнил квартал рабочих в Москве. Моих первых «агентов» — Василия, Акинфея с Сергеем. Вспомнил деда, который «прикрывал» меня от гонящегося за мной городового. Эти люди в отличие от посетителей ресторана жизнью совсем не были довольны. Скорее наоборот. И я тогда очень хотел им помочь. Исправить ту несправедливость, что твориться в обществе. Улучшить их жизнь. И тогда я видел лишь один способ это сделать — выбиться в верха, в элиту, чтобы я мог влиять на политику государства или хотя бы одного конкретного ведомства в нем. Да и что бы продвинуться на верх, ещё нужны связи и деньги, а с этим у меня к сожалению туго.

Изменилось ли мое решение?

— Нет, — прошептал я себе под нос. — Не изменилось.

А раз так, то мне нужно сделать все возможное, чтобы выбраться из этой дыры и вернуться в столицу. И самый простой способ — проявить себя. И тогда мне нужно не просто найти убийц моих коллег, но и распутать ту ниточку с золотом, конец которой я случайно ухватил. Да еще надо сделать это так, чтобы в Москве заметили. А как показывает практика, чтобы тебя заметили, надо «погромче кричать». Моя телеграмма Агапонову уже один раз выручила меня. Надо будет снова ему написать, чтобы когда я размотаю весь клубок, а я надеюсь, что размотаю, то всю славу себе не присвоил тот же Гаврилов. С этого станется, у него по роже это видно.

Из-за всех этих мыслей смотреть на лица местных богатеньких завсегдатаев мне стало противно и я поспешил покинуть заведение. А потом еще и пошел искать кабак, чтобы снова «окунуться» в мир простых людей, вынужденных не жить, а выживать. В работные-то дома меня здесь точно не пустят, да и сами их обитатели будут смотреть косо, а вот в таком месте вполне можно и поговорить с пришедшими отдохнуть работягами, и что интересное может услышать.

Кабак нашелся в сотне метров дальше на той же улице. Но для Ново-Архангельска это не удивительно, как я уже понял. Город небольшой и довольно пестрый.

Зайдя внутрь, первое что мне бросилось в глаза, даже кто мне бросился в глаза — певица, стоящая на помосте. Жгучая брюнетка с весьма привлекательными формами и черными глазами. Что интересно, пела она на испанском, хотя люди вокруг в основном говорили по-русски. Кого-то она мне напоминала. Причем из прошлой жизни. Напрягая память, я не заметил, как ко мне подошел уже изрядно поддатый мужик и, всунув мне в руку кружку с пивом, по-немецки предложил выпить. Хоть я немецкий и не знал, но уж слово «Trinken» с недвусмысленным ударом пальцем по своему горлу понять несложно.

Отказываться я не стал, решив «погрузиться в среду», и, стукнув кружками, мы сделали по большому глотку. Мда уж. Предложенное пиво было не самого лучшего качества. Горчит и одновременно отдает кислинкой, как бывает, когда напиток не первой свежести. Но моему неожиданному собутыльнику оно было по вкусу. Тот сделал еще пару больших глотков, опорожнив свою кружку, и без излишней скромности отобрал «подаренную» мне кружку, прикончив и ее. Ну и фиг с ним.

Прекратив стоять на пороге кабака, я прошел внутрь и поискал более-менее свободное место с хорошим видом на зал и помост с певицей. Нашел. Повезло, что время еще не слишком позднее и кабак только начал заполняться посетителями. Правда место оказалось около барной стойки, но может это и к лучшему? Бармены бывают неплохими собеседниками и настоящим кладезем полезной информации.

Придя к такому выводу, я уже хотел спросить у него, какое пиво у него лучшее, когда наконец понял, кого мне напомнила певичка. Сальму Хаек! Голливудскую актрису, на которую пускали слюни половина моих одноклассников. Интересно, как она там? И как зовут вот эту певицу? Уж не родственница ли она Сальме, какая-нибудь бабушка из параллельного мира?

— Красиво поет, — сказал я, обращаясь к бармену.

Седоусый худой мужчина спокойно поставил только что вымытый стакан и согласно кивнул.

— Как ее зовут?

— Полное имя наверное не знает и она сама, — усмехнулся бармен. — У испанцев с этим настоящий цирк — бывает всю родословную в одно имя пихают. А так все ее зовут Мария Васкес, графиня де Коска.

— Графиня? — удивился я.

— Да, — снова растянул губы в улыбке мужик. — Не удивляйтесь. Тут много обнищавших аристократов встречается, вынужденных заниматься невместным в столицах трудом. Ее отец уехал из Испании десять лет назад, полностью разорившись. Здесь прожил всего два года, после чего его зарезали ночью ради пары рублей, что у него было в кармане. Девочка с тех пор одна. Она еще неплохо устроилась. Я знаю пару баронесс, которые танцуют кордебалет, а после выступления уходят с господами на ночь.

Я в удивлении покачал головой.

— Желаете что-то выпить? — спросил тем временем бармен.