Вот только сама Иезенния то ли не поняла, что Федерик имел в виду, то ли предпочла сделать вид, что не понимает.

– Анна, тебе пора собираться. Нам лучше сегодня же отбыть из Эрсалины. – настойчиво обращается уже ко мне бесстрашная дуэнья. – Пока с тобой не случилось ещё какой-то беды.

Ну даёт. Неужели не видит, что у его высочества уже почти пар из ушей валит? Сейчас ещё в огнедышащего дракона превратится.

– Анна останется здесь, со мной, своим законным мужем, как и должна порядочная жена, – чеканит таким тоном, что у меня волосы на затылке поднимаются. – И её безопасность – это только моя забота, данна Иезенния. А вас попрошу удалиться из моего дома и впредь не морочить ей голову своими бреднями.

– Да как вы… – гневно вспыхивает старушка, резко разворачиваясь к моему супругу, но натыкается на такой убийственный взгляд, что наконец благоразумно затыкается.

Точнее, я так думала.

– Анна! – не глядя на меня зовёт повелительным тоном.

Федерик аж белеет от ярости. Я даже его рычание, кажется, слышу. И смотрит теперь на меня. Испытывающе. Выжидающе. 

А я, если честно, настолько огорошена, что сперва даже теряюсь. 

Она сейчас серьёзно? То есть вот в этой вот ситуации принцесса Анна должна была послушно встать и вопреки воле своего супруга пойти с ней? Чтобы что? Поехать в замок и куковать там в обществе безумной старухи и лелеять свою чистоту и невинность? А-а-а, забыла. Ещё предназначение какое-то непонятное исполнить.

Ну-у-у, с этим придётся бабульку обломать. И мне кажется, чем раньше, тем быстрее она от меня отстанет с этим предназначением. Не собираюсь я его исполнять. Мне то, что Богиня озвучила, нравится. А на другие я не подписывалась.

– Данна Иезенния, я остаюсь с мужем, – произношу твёрдо, поднимаясь с кресла.

Протискиваюсь мимо неё и подхожу к удивлённо наблюдающему за мной Федерику.

– С мужем?! Как ты можешь, Анна? Ты же знаешь, что так нельзя. Да и муж он тебе только формальный.

– Что?! – гаркает этот самый муж, но я в этот момент берусь за его руку, сжимая и привлекая к себе внимание.

Поворачиваюсь к ошеломлённой дуэнье, прислоняясь к мужчине и напрашиваясь на поддерживающее объятие. И с удовольствием чувствую, как спустя пару секунд, на моей талии оказывается его рука. 

– Вы ошибаетесь, данна Иезенния, – вскидываю я голову. – Наш брак был консумирован, как и положено. Его высочество мой муж самый настоящий.

И я неспешно закатываю рукава, демонстрируя багровеющей старушке свои запястья, на которых красуются брачные метки. 

Лицо пожилой дуэньи теперь становится белым, как воск. Она пошатывается, хватаясь за сердце. И на этот раз вполне искренне.

– Как ты могла?! Ты даже не представляешь, что натворила, глупая девчонка! – шипит разъярённой змеёй.

– Почему же? Представляю. Я выбрала своё собственное будущее, а не то, которое навязываете вы, выбрала возможность иметь семью и не быть одинокой.

И ведь чистую правду говорю. В своём понимании. 

– Это он… он тебя испортил! Испоганил твою чистоту! – впадая в самую настоящую истерику, вопит старушка, тыкая трясущимся пальцем в принца. – Ты пожалеешь, дурочка малолетняя. Этому нет прощения!

Принц позади меня буквально каменеет. 

– Вы забываетесь. Немедленно покиньте мой дом, данна Иезенния. Пока я не приказал выбросить вас вон, – рычит Федерик. – И чтобы ноги вашей здесь не было.

Старушка ещё что-то порывается сказать. Но всё обрывает полное бешенства:

– Вон, я сказал!!!

Подхватив юбки, пожилая женщина буквально проносится мимо нас, с грохотом захлопывая за собой дверь.

Мы остаёмся одни.

И рука «мужа» ощутимо тяжелеет.

– А сейчас, Анна, мы с тобой откровенно поговорим, – веско произносит он, разворачивая меня лицом к себе.

От его взгляда меня пробирает до мурашек. Странное ощущение. И страшновато, потому что я понятия не имею, чего ждать от этого мужчины. Но и волнительно… просто потому, что он меня… волнует.

– Когда вы утром спросили меня про данну Иезеннию, я подумала, что она ваша любовница, – выпаливаю первое, что приходит в голову.

– Что?! – возмущённо кривится Федерик, явно не ожидавший такого заявления от меня.

– Ну а что мне было ещё думать? Вы так обрадовались, что я не помню её. Вот я и предположила, что вы изменили мне с ней, и теперь рады, что я это забыла. А тут она взяла и сама пришла. Я даже задумалась, не являетесь ли вы поклонником дам сильно постарше…

– О боги, не продолжай даже, – на лице Федерика отражается такая непередаваемая гамма эмоций, такое отторжение, что у меня не получается удержать маску невозмутимости.

Сжимая губы изо всех сил, я очень стараюсь не рассмеяться. И это само-собой не остаётся незамеченным.

– Ты это нарочно делаешь? – рычит он, подозрительно сужая глаза.

– А разве я что-то делаю? – не выдержав, я всё-таки широко улыбаюсь.

– О да, маленькая плутовка, – надвигается на меня. – Ты сбиваешь меня с толку и морочишь голову.

– Вам показалось, ваше высочество, – пытаюсь я изобразить невинный вид, но сомневаюсь, что у меня что-либо получается.

– Федерик. Я хочу услышать из твоих уст своё имя, – и снова меня притягивают к себе. Ох, до чего же тактильный мужчина. И как быть с тем, что мне это до ужаса нравится? 

– Хорошо, Федерик, – покладисто повторяю я, не в силах отвести взгляда от этих бездонных гипнотичных глаз. Так и стою с запрокинутой головой.

– Умничка, – гладит он большими пальцами мои плечи. – А теперь объясни мне, будь добра, почему эта старая ворона была уверена, что наш брак не консумирован?

Ах, он об этом хотел поговорить? Ну об это можно, да. Нужно даже, в свете открывшихся подробностей. Только осторожно.

– Не знаю. Меня саму это очень удивило. Она говорила, что у нас с ней есть какая-то великая цель, для которой нужна моя невинность. И что моё предназначение не в том, чтобы быть вашей женой и рожать вам детей. Не знаете, что бы это могло значить?

Услышав это, Федерик меняется в лице. И, отпустив меня, стремительно бросается к двери.

– Рэйн! – гаркает, распахнув её. – Задержи немедленно Иезеннию. Её нужно допросить.

В коридоре слышатся быстрый удаляющийся топот, а муж разворачивается ко мне.

– Что ещё она сказала? – устремляет на меня требовательный жёсткий взгляд.

Так. Шутки явно кончились.

– Кое-что очень важное. И пугающее для меня, – признаюсь осторожно.

– Говори, – твёрдо приказывает Федерик.