где ты была? – дежурно поинтересовался муж, но Есения знала, что его это нисколько не волнует – ведь сам он был в музыке, а кроме нее, ему ничего не нужно. – Ты знаешь, я сделал небольшой перерыв и залез на чердак. В крыше есть небольшая дыра, я уже сказал Маше, чтобы нашла мастеров, которые ее закроют. В общем, я там немного задержался и обнаружил массу всего интересного. Там есть патефон, я уже принес его вниз. И старые пластинки, представляешь? Одни из первых записей Вертинского. Я почти час слушал про бананово-лимонный Сингапур. Давай туда рванем, Ясечка?

Ян подскочил и начал лихорадочно кружиться вокруг скамьи, на которой, сжавшись в комок, сидела Есения. Сгущались сумерки, в саду автоматически начали зажигаться фонари.

– В Сингапур? – бестолково переспросила Есения.

– Ну или в Нормандию, если не хочешь далеко лететь. К тому же мы давно не были во Франции. Нормандия зимой сурова, но так красива! Ветра, серые пейзажи, туманы и цветные домики. Я закончу оперу, и мы туда рванем!

Ян попытался схватить жену за руку, поднять с лавки, в которую она вцепилась изо всех сил, чтобы привлечь к себе. Но у него не вышло. Есения крепко ухватилась за мраморный край скамьи и не двинулась с места.

– Никуда мы не поедем, пока ты снова не ляжешь на реабилитацию, – тихо, но твердо прошептала она.

– Реабилитацию? – словно впервые об этом услышав, искренне удивился Ян. – Но, милая, ты же знаешь, что все это ерунда. Зачем мне реабилитация? Я могу остановиться в любой момент…

– Нет, не можешь! – В голосе Есении неожиданно для нее самой зазвенела сталь. – Ты не можешь, Ян. Если бы ты мог, то тебя не нужно было бы столько раз укладывать в больницы! Ты теряешь человеческий облик, ты что, не понимаешь? Тебя даже не трогает смерть человека!

– Я все могу. – Ян неожиданно навис над Есенией, словно угроза, перекрывая остатки рассеянного дневного света. – Просто мне сейчас нельзя это делать. Ты же знаешь, что без… – Он запнулся, подыскивая нужно слово. – Без препаратов я не смогу писать. А про смерть мы уже с тобой говорили, я больше не хочу это обсуждать. Это просто несчастный случай. Если хочешь, давай дадим денег ее семье. Больше я не вижу, что мы еще можем сделать. Я допишу оперу, брошу наркотики, и мы поедем в Нормандию. Поверь мне, все так и будет.

Есения лишь покачала головой, ничего не говоря в ответ.

– Ты что, мне не веришь? – искренне, по-детски удивился Ян. – Я завяжу, я же сказал, а ты наконец родишь мне малыша.

Отчаянно борясь с желанием закрыть уши и громко завизжать, чтобы больше не слышать те слова, которые она раньше желала услышать больше всего на свете, но в которые больше не верила, Есения поднялась с мраморной лавки, неожиданно ставшей холодной, словно Ян выстудил остатки тепла из камня. Оттолкнув мужа, она направилась к дому.

– Ужин наверняка готов, скоро будут подавать, – кинула она на ходу.

– Я не голоден, – огрызнулся Ян.

– Зато я голодна. – Есения чуть не обмерла от собственной смелости. Раньше она никогда не позволяла себе говорить с Яном в таком тоне.

Оставив растерянного мужа смотреть ей вслед, Есения выскользнула из сада и взбежала по ступенькам в дом. Удивительно, но сейчас особняк ее почему-то не пугал. Призраков не существует. Нина Сергеевна умерла из-за сердечного приступа, сад никакого отношения к ее смерти не имеет. А то, что она была одета в красное пальто, – это просто совпадение. Такое бывает. Бросив взгляд на часы, она удостоверилась, что до ужина еще осталось немного времени – его всегда подавали в восемнадцать тридцать. И решила продолжить знакомство с домом. Ведь она так и не успела полностью осмотреть его. То, что произошло между ней и Ветром, неожиданно заставило ее изменить точку зрения на происходящее. Сейчас старый особняк казался ей не пугающей махиной и семейным склепом, пророчащим несчастья, а скорее китайской шкатулкой, полной тайн, загадок и сокровищ.

Есения пересекла холл и поднялась по лестнице на второй этаж. Справа от нее располагался длинный коридор, в конце которого она всего несколько дней назад столкнулась лицом к лицу со своим кошмаром – Яном и его наркотическим забвением. Сейчас ей туда идти не хотелось.

Коридор, располагающийся по левую руку, выглядел прозаично – всего три двери. Наверняка комнаты горничных. Их она осмотрит чуть позже. Есения решила преодолеть еще один лестничный марш и начать детальный осмотр дома с третьего этажа.

Холл третьего этажа освещало огромное витражное окно, придававшее интерьеру сходство с замками Трансильвании. Темный паркет и обшитые дубовыми панелями стены, вдоль которых стояли шкафы с книгами. Судя по корешкам, это были собрания сочинений классиков.

Есения любила читать и часто в книгах находила отдушину и способ сбежать из серых будней. Чуть позже она с удовольствием ознакомится с содержимым шкафов. Оставит себе время и возможность одно за другим открывать несметные сокровища и выбирать для себя книги. Поздняя осень с ее серостью и затяжными дождями, а затем долгая зима, что придет ей на смену, как нельзя лучше располагали к чтению, и Есения почувствовала радость при мысли, что можно будет выбрать несколько томов, уютно устроиться возле разведенного в камине огня и погрузиться в жизненные перипетии героев. Она еще обязательно вернется сюда, пока что ей хотелось исследовать комнаты.

От круглой лестничной площадки с витражным окном два длинных темных коридора вели куда-то в глубь дома. Есения уже поняла замысел архитектора. Первый этаж с его огромными столовой и бальным залом были предназначены для гостей. Там же, в глубине, располагалась кухня и несколько кладовых, два гостевых санузла, одна гостевая и прилегающая к ней ванная (в этой комнате сейчас временно располагались Есения с Яном), а также небольшая комната-салон для рукоделия. Само же семейство проживало на втором и третьем этажах, подальше от досужих глаз. Насколько Есения себе это представляла – коридор справа принадлежал хозяевам, а слева располагались комнаты личных слуг, чтобы в любую минуту к ним можно было обратиться за помощью. Есения решила подтвердить свою догадку. Свернув в чистенький, скромно отделанный коридор, располагающийся по левую руку от площадки, и толкнув ближайшую к ней дверь, Есения очутилась в небольшой комнате, в которой раньше наверняка жила горничная. Есения неожиданно почувствовала внутреннее ликование – не такая уж она и дурочка, как кажется Яну. В состоянии разобраться с устройством дома самостоятельно.

Она с любопытством осматривала скошенный деревянный потолок, небольшое, но уютное пространство. Стены были оклеены светлыми обоями в