мелкий цветочек, которые хорошо сохранились. Кровать была утоплена в нише, отгороженной от основного пространства цветастой занавеской. Небольшой деревянный столик и стул расположились у большого окна. В углу на тумбочке стоял старинный набор для умывания – глубокая фаянсовая чаша и кувшин. Есения подошла к ним и провела пальцем по нежному цветочному орнаменту, уже покрывшемуся тонкими трещинами времени. Взяла в руки увесистый кувшин и внимательно осмотрела – он был в отличном состоянии. Трещины были скорее декоративными, на самом же кувшине не было сколов. Добротная старинная работа. Есения поставила кувшин на место и оглянулась по сторонам – комната в нормальном состоянии, даже пыли нет, возможно, понадобится освежающий ремонт, но в целом в ней вполне можно жить. Нужно будет снять занавеску и заменить на новую. В нишу можно поставить раскладывающийся диван. Стол пусть остается, он из натурального дерева и придает помещению флер романтизма, а вот жуткий колченогий стул лучше заменить на более удобный, с мягким сиденьем, на который будет удобно присесть при случае. Стол можно декорировать старинной чернильницей, а на окно повесить шторы в тон обоям. Получится очень мило, такая девичья спальня.

Есения почувствовала тоненький росток восторга, что пробился сквозь темноту ночи, царившую в ее душе с того момента, как она поняла, что муж в очередной раз ее обманул.

Она осмотрит все комнаты, оценит размеры катастрофы, а потом, возможно, сама займется ремонтом. Продумает оформление всех помещений, будет искать подходящие материалы по всему миру, перелопатит сайты со старинной мебелью и закажет аналоги местным мастерам. Есения почувствовала небывалый душевный подъем от одной мысли о предстоящем, но чувство радости, так внезапно вспыхнувшее, столь же внезапно и погасло, словно догоревший бенгальский огонек. Ну каким ремонтом она займется? Она же ничего в этом не смыслит и не уверена, что у нее хватит вкуса сделать все нормально. Не стоит и начинать. Она вызовет дизайнера, которая оформляла все их жилища, и та уже сама решит, что будет уместно, а что нет. Она ведь профессионал, а Есения просто никто с сомнительным вкусом и плохим пониманием происходящего. Какая чернильница и занавеска в цветочек в двадцать первом веке? Какая современная девушка согласится в таком жить? В комнате даже нет нормального количества розеток, от которых можно было бы заряжать гаджеты. А на таком столе, кроме ноутбука, ничего не поместится.

Есения с горечью признала, до чего она все-таки глупая и несовременная. Если бы она не была приложением к талантливому мужу, то, наверное, не сумела бы выжить в этом мире.

Покачав головой, словно удивляясь, как ей хватило смелости и духу вообще представить, что она может самостоятельно оформить огромный особняк, Есения вышла из комнаты и продолжила осмотр дома. Пусть она и не будет заниматься ремонтом, но ей хочется знать все прелести особняка, в который она так неожиданно попала в качестве хозяйки.

За каждой дверью ее ждал собственный удивительный микромир, приводящий ее в восторг. Она вспомнила первую поездку за границу, в которой она вместе с Яном сопровождала Льва Константиновича на гастроли. Это была Италия, Турин.

Есения просто онемела, попав в Палаццо Реале – резиденцию Савойской династии. Оглушенная вызывающей роскошью и величественной красотой убранства Палаццо, она молчала почти неделю, пытаясь представить, каково это было для Кристины Французской, первой хозяйки особняка, в нем проживать, и подумала, что отдала бы все, чтобы хотя бы на один день поменяться с Кристиной местами.

Конечно же, дом Второва не мог сравниться с Палаццо Реале, но росписи на некоторых стенах, хрустальные люстры и то, что такой огромный особняк сейчас, по сути, служил домом для двоих человек, заставило Есению вспомнить о Кристине и даже на секунду почувствовать себя ею. Вот уж кто бы наверняка даже не колебался, отдавая приказы о нужном ей оформлении. Наверное, со способностью жить во дворце нужно родиться.

Есения не замахивалась на золотые стены и купидонов на потолке, но то, что она вдруг оказалась хозяйкой такого роскошного дома, казалось ей просто невероятным.

Предыдущий хозяин потратил состояние на то, чтобы вернуть родовому гнезду первоначальный облик. Не поскупился он и на внутреннюю обстановку.

Есения оказалась права в своих предположениях. В коридоре, который находился справа от лестничной площадки, действительно располагались хозяйские комнаты, о чем красноречиво свидетельствовала обстановка. Зеркала с патиной, хрустальные люстры, изысканные картины, тяжелые шторы, резные шкафы и комоды, мягкие кресла с причудливыми изголовьями и бронзовые канделябры. Каждую вещь хотелось брать в руки и рассматривать, вглядываясь в мельчайшие детали.

Есения почувствовала детский восторг и даже страх, сродни тому, который она испытала, впервые попав в квартиру Льва Константиновича. Она была настолько непохожей на скромное жилье, которое они делили с матерью, что вначале Есении показалось, что она попала в музей. И что она здесь только гостья. Время действия билета подойдет к концу, и ее отсюда выставят. За все то время, что она жила в квартире Льва Константиновича, Есения так и не почувствовала себя там дома. Впрочем, во всех их последующих с Яном домах она тоже себя так не чувствовала. Она ощущала себя гостьей повсюду, потому что ни один из их домов не хранил ее следов.

Ремонтом, обстановкой и обустройством их жилья всегда занимались специально обученные люди. Все было очень стильно, красиво и… безлико. Есения внезапно почувствовала вселенскую усталость от этого. Ей вдруг захотелось получить свое пространство, которое она могла смело назвать собственным домом. Может быть, особняк – это ее шанс?

Есения тут же отогнала эту нелепую мысль – конечно же, ничего она тут не сможет сделать по своему вкусу. Ян ей просто не позволит. И словно в унисон с ее мыслями о муже, снизу полилась музыка. Ян вернулся за инструмент. Ужинать он наверняка не будет. Под действием дозы ему не нужна еда. Скоро он снова похудеет до критического веса, и ему потребуются капельницы и внутривенное питание. Это обязательно случится, как случалось уже не раз.

В первые разы это пугало до смерти, дыхание останавливалось, когда она видела костлявое тело мужа и прозрачные трубки, ведущие куда-то вглубь и пытающиеся вернуть ему жизнь. Первый раз был самым ужасным, во второй она уже знала, чего ей ожидать. Есения уже и не помнила, когда именно, но этот страх постепенно прошел. К каждому новому похудению мужа она начала относиться с прагматичным подходом. Ей нужно было следить за его весом, и, как только индекс массы тела начинал приближаться к критической отметке, требовалось связываться с докторами и просить о помощи. Приезжала специальная бригада,