Однозначно из их круга. Широкие брови, черные глаза, с жадностью впивающиеся в МОЮ девочку. Какого хрена он смотрит на нее так? Сцепляю зубы, когда Мариам бросает взгляд на меня через стекло и тут же отводит, а потом…. Потом кивает ему и садится в машину. В ЕГО, БЛЯДЬ, машину! Я тупо пялюсь на черное пятно Ровера, не в силах поверить в происходящее. Она проигнорировала меня… Так просто, словно не заметила.

В грудной клетке собирается жгучий шар, грозясь разорваться на хрен и испепелить внутренности. Автомобиль трогается с места, пока я несколько секунд смотрю ему вслед, представляя этих двоих наедине. Что это за урод еще? Претендент на руку Мариам? Сколько они знакомы, что она так легко игнорирует меня и садится к нему? Не хочет, чтобы он видел ее со мной, потому что боится? Или они больше, чем просто знакомые?

Ревность тугим узлом стягивает горло.

Миллион вопросов атакуют мозг, пока я чувствую, как кожа руля под ладонями скрипеть начинает от применяемой силы. Хвост Ровера мелькает впереди, и повинуясь порыву, я завожу мерс и выжимаю педаль газа. Мне нужно знать, куда они едут.

Еще никогда не чувствовал себя чертовым сталкером. Стараюсь не упустить автомобиль из виду, пока они петляют по городу. Картинки того, как она сейчас с ним мило беседует, взрываются перед глазами. А что еще они делают вместе? Точно знаю, что позволить себе много с ним она не может, но хватает и того факта, что у Мариам может быть это желание. Хотя вряд ли.

Я помню ее пару дней назад в лифте. И то, как на губы мои смотрела со смесью страха и предвкушения. И дыхание сбившееся. Если бы все прошло, она бы просто оттолкнула. Как однажды оттолкнула пацана, приглашенного ее матерью в гости. Он к ней и так, и эдак, а она ледяной статуей прикинулась и вежливо отказалась от свидания. Помню, мать ее тогда в комнате с ней закрылась и минут десять не выпускала, видимо объясняя как жить надо, а я с Давой в кухне сидел и лицом к окну отвернулся, чтобы он не прочел на нем эгоистичное удовлетворение оттого, что отказала.

Так что же сейчас? От меня сбегает таким образом?

Ровер паркуется около известного ресторана, я останавливаюсь через дорогу. Придурок, обойдя машину, открывает Мариам дверь и помогает выйти. Пальцы хочется переломать за то, что прикасается к ней. Котенок правда сразу отнимает руку, как только оказывается на улице, но от этого не легче. Эти двое заходят в ресторан и усаживаются около окна, так что мне прекрасно их видно. Заказывают кофе, он что-то ей втирает, а Мариам вежливо кивает головой и поддерживает беседу, время от времени утыкаясь в чашку глазами.

Не знаю, сколько я так сижу, но понимаю, что время, которое я собирался провести с ней, этот ублюдок у меня нагло увел из-под носа. В прямом смысле этого слова. И что теперь? Уезжать вот так и оставить их наедине? Тарабаню пальцами по рулю и понимаю, что черта с два я так поступлю. Я обещал ей блокаду, будет блокада.

Выхожу из машины и решительно вхожу в ресторан. Заказываю чашку кофе и, делая вид, что осматриваюсь, пока его готовят, лениво обвожу взглядом помещение. Мариам как раз говорит что-то придурку, когда ее взгляд натыкается на меня. Вспыхивает неприкрытым удивлением. А я прибегаю к единственному возможному способу в данном случае. Развожу руками и, ухмыльнувшись, подхожу к их столику.

— Вот так сюрприз, Мариам — склоняю голову набок, наблюдая, как котенок напрягается. Да, ты все правильно поняла, девочка. Я приехал за тобой! Перевожу взгляд на ее собеседника, — день добрый. Демьян.

Стараюсь звучать сдержанно и отстраненно. Мне не нужно, чтобы этот индюк что-то заподозрил и высказал свои домыслы ее родителям.

— Добрый. Нарек.

— Приятно познакомиться, — жму протянутую руку и возвращаю внимание на котенка. — Не хотел бы вас беспокоить, но как раз собирался звонить тебе.

Мариам также умеет прекрасно владеть собой. Почти… Но то, как нервозно пальцы под столом комкают край скатерти, заметно только мне.

— Мне? Зачем?

— У меня сейчас встреча с Тиграном Армановичем, и он попросил забрать тебя из университета. Говорил, у тебя экзамен в два и ты как раз к этому времени освободишься. Мы хотим обсудить кое-какие детали рекламы, а для этого нужна ты. Я так понимаю, экзамен уже сдала?

Вижу, что не верит, и правильно делает. Взгляд бездонных глаз сосредотачивается на моем лице, но спросить что-либо, что может выдать мою ложь, она не сможет.

— Да. Экзамен был на час, — и сжав зубы добавляет, поддерживая мою ложь: — Папа ошибся.

— Хм. Ну, в любом случае, я рад, что заехал за кофе. Теперь не нужно будет делать лишний круг, — бросаю взгляд на часы. — Ну что, поедем? Извините, что ворую вашу знакомую, — обращаюсь к Нареку, силящемуся понять что происходит. Специально говорю «знакомую», а не «девушку», потому что никакая она ему на хрен не «девушка».

— Демьян, дай мне пять минут.

— Без проблем. Всего хорошего, был рад знакомству, — киваю этому Нареку и выхожу на улицу.

Сделав глоток обжигающего эспрессо, подкуриваю сигарету. Надеюсь, она там перед ним не извиняется. Было бы за что.

Спустя несколько минут дверь открывается, и Мариам гордой походкой выходит на улицу. Карие глазища сверкают злостью.

— Ты зачем все это устроил?

— Не собираюсь делить тебя с кем бы то ни было.

— Ты не можешь делить то, что тебе не принадлежит.

— Садись в машину, Мариам, иначе я прямо здесь и сейчас продемонстрирую глазеющему на нас из окна знакомому, кто здесь кому принадлежит.

Котенок шокировано открывает рот, но тут же закрывает его и разворачивается, чтобы направиться в сторону машины. Юбка обтягивает подтянутые ягодицы, и мне хочется рвануть ее на себя и спрятать от глаз того, кто, уверен на сто процентов, сейчас смотрит туда же.

Мариам садится в машину, я тоже захлопываю дверь. Судя по стиснутым зубам, злится, но ничего не говорит, а мне хочется вытянуть ее эмоции на поверхность, чтобы в себе не держала. Расковырять скорлупу и заставить ожить.

Перед тем как завести двигатель, перегибаюсь через нее, чтобы вытащить ремень безопасности. Зря. Ох, как зря. Перед глазами оказывается высокая грудь, спрятанная под тканью непрозрачной блузки. Меня простреливает острым возбуждением. Сколько раз представлял, как это будет избавить ее от всех вещей и языком по соскам провести. Увидеть, как грудь мурашками покрывается, и втянуть каждый сосок в рот. Мне кажется, я рехнусь в тот момент, когда это произойдет.

Мариам застывает, даже дышать прекращая. Грудная клетка не движется, видно только как венка хаотично бьется на шее. Зависнув над ней прямо с ремнем в руках, поднимаю взгляд и натыкаюсь на расширенные глаза.

От нее пахнет кофе и легким ароматом духов. Опускаю голову и нагло тяну носом вдоль тонкой шеи, улавливая неповторимый запах. Выдержка трещит по швам. Три года только по памяти воспроизводил, каково это целовать ее. Полные гранатовые губы в каком-то сантиметре. Подрагивают от напряжения.