Закончилось все благополучно. Если не считать заработанного Рикардой нервного расстройства. Ничего серьезного – врач прописал ей мягкое успокоительное средство, благодаря которому она стала лучше спать и реагировать на все намного проще. Подписав купчую и получив ключи от дома, она стала свидетельницей увлекательного процесса раскладывания десятитысячных пачек долларов в длинные носки продавца. Вспомнила, как в Берлине, когда она продавала свою квартиру, деньги, стоило проставить подписи на многочисленных страницах договора, тут же, как по взмаху волшебной палочки, появились у нее на счету. «Третий мир», – вздохнула она, но эта мысль ее отнюдь не расстроила. «Зато все в три раза дешевле», – довольная своей покупкой подытожила сделку расчетливая немка.

Съехавшиеся в Аргентину иностранцы, ликующие по поводу доступных цен на недвижимость, вызывали раздражение местных жителей, которые не могли ни денег накопить на свое жилье, ни взять ипотеку после недавнего обвала всей банковско-кредитной системы. А европейцы, американцы и австралийцы, приехавшие в Буэнос-Айрес, только и говорили о том, где, у кого и за сколько они купили квартиру, дом или участок на живописных островах дельты рек Парана и Рио-де-ла-Плата. Архитекторы были нарасхват, особенно с хорошими рекомендациями и говорящие по-английски.

Поддалась этому ажиотажу и я. После первой же поездки в Буэнос-Айрес, недолгого исследования города и знакомства с его обитателями решение о переселении в этот солнечный мир пришло само собой, как будто я для того и приехала, чтобы остаться, и вообще просто рождена была, чтобы танцевать танго под созвездием Южный Крест, позабыв о таких практических деталях, как, например, работа, дающая средства к существованию, вполне сложившаяся жизнь за пределами Аргентины, семья и близкие люди. Незнание испанского языка меня совсем не смущало и даже не вызывало особых неудобств на фоне первоначальной эйфории от нахлынувших ощущений и контактов, будь то близкое объятие в танце, или тепло солнца на обнаженных плечах, или состояние насыщения вкуснейшим мясом, которое можно было резать ложкой после всего десяти минут жарки на сковороде, запивая его вином, вобравшим в себя столько солнца и смеха, что, казалось, жить нужно именно так, и никак по-другому. У меня не было ни малейших сомнений в правильности выбранного пути, а, как известно, предельная ясность в стремлениях и желаниях и есть состояние абсолютного счастья. К тому же практическое осуществление столь непростого поворота в судьбе сложилось как-то само собой, без особых усилий, и это послужило дополнительным аргументом.

Возвращаясь домой из поездки в Буэнос-Айрес, я еще в самолете вспомнила о знакомом, на свадьбе которого была несколько месяцев назад. Кевин женился на красивой брюнетке из Колумбии; после медового месяца на ее родине он также принял бесповоротное и смелое решение продать свой хорошо развитый компьютерный бизнес и погрузиться в сферу моды. В моде он разбирался намного хуже, чем я в компьютерах, а надо сказать, что мой уровень компетенции в извлечении файлов из зип-папок до сих пор сродни моей сноровке по извлечению рыбины, запутавшейся в сетях невода: и к тому, и к другому не знаю, как подступиться и за что браться, но в итоге все получается само и при этом случайно. Вот так, совершенно случайно, все и сложилось: я пригласила Кевина с женой на ужин к себе домой, и когда была допита вторая бутылка привезенного из Аргентины мальбека, я не без хвастовства продемонстрировала им содержимое моего шкафа с новыми аргентинскими нарядами. Розита пришла в восторг, причем как от моих обновок, так и от цен, по которым они мне достались, а Кевин… Кевин предложил мне работу в его фирме консультантом по оптовым закупкам модной обуви и текстильных изделий из Аргентины. Бинго! Моя судьба была решена и скреплена подписью на контракте, который мой новый босс извлек и распечатал с моего же компьютера. На следующий же день я заказала себе визитные карточки с названием нашей фирмы «Мода Нова» и уже через полтора месяца вновь оказалась в городе моего будущего.

В Аргентине, поддавшись всеобщему буму поиска выгодных сделок с недвижимостью, я не пропускала ни одного плаката с большими кричащими буквами: «Продается». Так как мой испанский был в зачаточном состоянии, я приставала к своим новым знакомым, чтобы те позвонили и узнали цену, подозревая, что она будет значительно выше, если я, путающая слова, с сильным акцентом, буду интересоваться сама.

В итоге с жильем все сложилось так же, как и с работой: само и совершенно случайно. Квартира с зеленым садиком под окнами, где росли цветы, тянулась виноградная лоза и радовала глаз раскидистая сейба, аргентинское национальное дерево, оказалась доступной благодаря американским дешевым деньгам в кредит. Место было замечательное, и единственное, что требовалось, – небольшой ремонт. Все этапы приобретения этого милого гнездышка были настолько безболезненными и быстрыми, что, сидя в такси и сжимая в руке заветный ключ от моего нового дома, я не верила в такое легкое счастье и ожидала, что вот сейчас в нас врежется автобус или старенький «рено» сломается прямо посреди самой широкой улицы мира – Авениды Нуэве-де-Хулио, получившей название проспекта Девятого июля в честь даты провозглашения независимости Аргентины.

Я наивно предполагала, что ремонт действительно потребуется косметический, так как квартира выглядела неплохо и даже ухоженно. «Поменяю сантехнику и покрашу стены, – мечтала я, – и у всех дух перехватит от зависти…» Гостей я собиралась приглашать часто: сложенная из старых кирпичей печь-париша[13] в саду очень к этому располагала.

Сама я все же красить стены не собиралась, поэтому обзвонила всех знакомых: удивительно, как быстро они появились и уложились в длинный список в моем телефоне – такой складывается обычно за долгие годы в других местах, где мне приводилось жить. После нескольких месяцев в Буэнос-Айресе только количество рекомендуемых архитекторов и дизайнеров интерьера в моем списке контактов, пожалуй, превышало количество друзей у многих моих американских знакомых.

Процесс выбора подходящей кандидатуры может занять не меньше двух недель, подумала я и, не откладывая дела на маньана (то бишь пока еще не превратившись в настоящую аргентинку), стала обзванивать специалистов. Оказалось, что все были заняты, работа кипела, приезжающие в страну иностранцы покупали милые старинные квартиры с лепниной на высоких потолках, не веря своему счастью, что такое можно приобрести за совсем небольшие деньги, обставить купленной на блошиных рынках и в магазинах антикварной мебелью времен Наполеона и зажить в этой мечте в свое удовольствие после своих безликих американских и австралийских квартир. Но не отставали и европейцы, устраивая подчас аукцион, покупая из-под носа у нерасторопного соперника по торгу элегантную квартиру в престижной Реколете, с мраморной лестницей в парадном и старинным лифтом с медной ручкой на двери из узорного чугунного литья.

Хозяева старинных квартир в центре города легко расставалась с роскошью, с инкрустированным паркетом в гостиной и чугунными ваннами на львиных лапах, – они предпочитали практичное жилье современной планировки в однотипных высотных домах, белые стены и ламинат на полу. Так было больше похоже на жизнь в развитых странах, подсмотренную на экранах кинотеатров и телевизоров, и без сожаления (но не безвозмездно) они оставляли новым владельцам и бронзовые люстры, а иногда и прочие фамильные ценности. Отказываясь от «старья», люди обретали ту свободу от прошлого, о которой мечтали и которая прочерчивалась стрелами подъемных кранов в синем небе Буэнос-Айреса, втыкая в него чуждые духу города небоскребы и меняя его лик, как театральный грим меняет лицо немолодой актрисы.