— Сейчас все по-другому, — начал Гриффин, даже не зная, кого он пытается убедить, себя или брата. — Жаль парня, ведь у него нет отца. Но с Николь, а значит, и с Конором я связался лишь временно. Еще раз я себя в такую же ловушку не загоню.

— Как скажешь.

— Ладно, мне нужно идти. А все необходимые расчеты я тебе пришлю завтра или послезавтра.

— Договорились.

Гриффин задумчиво уставился на горизонт. Лучи заходящего солнца окрашивали небо и воду в алые и золотистые тона, а волны прибоя добирались уже до его босых ног.

Конец дня. Начало ночи с Николь.

Да, теперь-то он наконец понял, как можно все бросить ради женщины и перевернуть собственную жизнь с ног на голову. Хотя это еще и не значило, что ему это нравилось.

— Ничего ты в этом не понимаешь, — терпеливо начал Гриффин.

— Конечно. — Николь, как и положено глупой блондинке, старательно похлопала ресницами. — Мне еще никогда не приходилось платить по счетам или рассчитывать бюджет. Ведь для этого наверняка нужно знать математику?

Гриффин безмолвно смотрел на нее пару секунд, а потом громко выдохнул:

— Ладно, очень смешно. Я понял, что ты — бухгалтер и математику знаешь.

Но сама она поняла куда больше, ведь она слышала его разговор с Гарретом на пляже. Слышала, что ему жаль Конора, что их отношения лишь временны, а значит, и с Конором он лишь временно. Ладно, она же с самого начала знала, что все это долго не продлится, но какое право он имеет жалеть ее сына?

Может, конечно, мальчику и не хватало мужского внимания, ведь он всегда льнул к Рэйфу, когда они вместе гуляли, а за последние пару недель в обществе Гриффина вообще прямо-таки расцвел. Придется признать: несмотря на то что она пыталась сама всем обеспечить ребенка, мужское общество творило с ним настоящие чудеса.

— Я действительно умею считать, — огрызнулась Николь. — Но если тебе от этого станет легче — к таким громадным цифрам я не привыкла.

— Можешь считать, что я извинился. Так мы будем дальше ругаться или ты мне просто поможешь?

Ладно, в конце концов, он же не знает, что она все слышала.

— Если ты не будешь и дальше говорить таким тоном, каким рассказываешь Конору сказки, то можем продолжать.

— Как скажешь. Я не хотел тебя оскорбить.

— Вот и хорошо.

Какая же она все-таки дура! Она ведь знала, что ни на что длительное рассчитывать здесь не приходится, и сама же напросилась на эти отношения. Ладно, может, если они все-таки займутся делом, то на какое-то время смогут забыть о личных отношениях? Сейчас бы ей это пришлось весьма кстати.

Когда они уложили Конора спать, а потом, вместо того чтобы заключить ее в свои объятия, Гриффин достал кучу бумажек, Николь сразу же стало интересно, что он собирается делать. И разумеется, она предложила ему помочь. А он, как и следовало ожидать, сразу же отказался от ее помощи, тем самым еще больше ее заинтересовав.

— Значит, тебе нужно рассчитать, во что обойдется охрана выставки драгоценных камней в музее, так?

— В общем.

— И Гаррет прислал описание всех камней и свои соображения насчет необходимых мер безопасности? — уточнила Николь, просматривая бумаги.

— Да, у него всегда полно всяческих соображений. Обычно он отвечал за планирование, а я — за исполнение. — Гриффин уткнулся лбом в сложенные на столе руки. — Черт, по-моему, он нарочно надо мной издевается, ведь знает же, что я терпеть не могу всю эту бумажную волокиту.

— Зато я очень люблю. Ведь цифры никогда не врут.

— Рад за них.

Николь рассмеялась:

— Ладно, смотри, вот здесь Гаррет ошибся.

— Гаррет? Ошибся? Что ж, ты сумела меня заинтересовать.

— Вот, смотри. Эти сапфиры, конечно, великолепны, но они далеко не самое ценное, что есть в этой коллекции.

— Да неужели?

— Да, вот эта старая уродливая брошка, которую предок вашего клиента получил от самой Марии-Антуанетты, намного важнее.

— Но сапфиры… — с сомнением начал Гриффин.

— Они прекрасны, я с этим и не спорю, к тому же их легко продать на черном рынке. Но брошка Марии-Антуанетты для частных коллекционеров всегда будет намного притягательнее обычных камушков.

— Да, похоже, ты права. Разумеется, я бы и сам до этого додумался…

— Разумеется.

— Так, похоже, в этот раз я обойду Гаррета, ведь он об этом не подумал. Есть еще какие-нибудь предложения?

Гриффин посмотрел на нее с таким восторгом, что Николь с готовностью ухватилась за следующую бумажку.

— Рубины обязательно нужно поместить рядом с сапфирами, так и те и другие будут смотреться выигрышнее.

— Естественно.

— Два человека у каждого стенда, и четыре рядом с брошкой. А еще остается целый зал с бриллиантами. — Николь немного помолчала, любуюсь фотографиями. — Тиары, браслеты, ожерелья… — Николь не договорила и прижала руку к груди.

— А я и не знал, что ты неравнодушна к драгоценностям, — усмехнулся Гриффин. — Ведь ты носишь лишь крошечные золотые колечки в ушах.

Николь невольно смутилась. Раньше она носила лишь обручальное кольцо, подаренное ее таким же непостоянным в своих предпочтениях мужчиной, как и сам Гриффин. И не стоит об этом забывать.

— Просто я не хожу в те места, куда принято надевать украшения. Но это еще не значит, что я не могу ими восхищаться.

— Тебя бы следовало увешать бриллиантами, — прошептал он, обжигая ее взглядом.

— Я не хочу бриллианты. — «А хочу мужчину, который прямо сейчас пожирает меня голодным взглядом».

— Наверное, именно поэтому мне и хочется тебе их подарить.

Все это лишь временно. Она снова слышала, как Гриффин говорит брату эти слова. Все начиналось так легко и весело. Куда они успели зайти за это короткое время? Он уже готов ее бросить, а она… Черт, да ведь она начала в него всерьез влюбляться. А ведь решила, что никогда этого больше не сделает. Ее сердце билось так громко… Просто удивительно, что Гриффин не обернулся на этот барабанный бой.

Хуже всего то, что она сама все это начала. И попалась в собственную ловушку.

— Эй? — Гриффин погладил ее по руке. — С тобой все в порядке? А то ты как-то побледнела.

— Все в порядке, — соврала она. — Просто…

— Наверное, тебе в голову ударили все эти бесконечные цифры. На меня они постоянно так действуют.

Несмотря на то что внутри у нее все сжалось в болезненный комок, Николь выдавила из себя улыбку. Дальше все станет только хуже. Причем это «дальше» начнется уже совсем скоро. Но ему она это ни за что не покажет, не признается в собственной глупости и в том, что она влюбилась в мужчину, который уже наверняка готовит для нее прощальную речь.