лампа — тоже вариант обсохнуть.

Одним махом Гомер запрыгнул обратно на бортик. Он осторожно потоптался на месте, нашел, где посуше, зевнул во весь рот и устроился спать.

Глава 7. Гвен здесь больше не живет

[11]

Нет, не все помышления Зевс человекам свершает![12] ГОМЕР. Илиада

Гомеру едва исполнилось пять месяцев, когда Мелисса объявила, что пришло время подыскать мне собственное жилье.

Она приютила меня не так давно, всего несколько месяцев тому назад. Когда мы разбежались с Джорджем, Мелисса предложила переехать к ней. Дружба наша вспыхнула внезапно. Вскоре мы настолько сблизились, что на первых порах просто не понимали, как могли жить друг без друга раньше.

Официальным предлогом для моего выселения было то, что временный приют срочно потребовался еще одной подруге Мелиссы. Ведь никто из нас не ожидал, что я зависну у нее на целых семь месяцев. Гомер, который был предметом нашей общей заботы, точно так же вызывал и ежедневные мелкие разногласия. Правда, если бы не Гомер, то я бы съехала давным-давно.

— Гомер может оставаться у меня столько, сколько понадобится, — поспешила заверить меня Мелисса. — Буду рада за ним присмотреть.

Пока я не «усыновила» Гомера, мои жизненные планы представлялись весьма смутными. Я продолжу влачить жалкое существование на свою жалкую зарплату в неприбыльной организации. Буду делить жилье с приятельницами. А потом однажды среди хмурых туч над моей головой забрезжит просвет. Меня нежданно-негаданно повысят по службе и дадут солидный оклад. Так что больше не придется ломать голову, где бы перехватить до ближайшей зарплаты или столь же внезапного удачного замужества. Однако сказочная прибавка к жалованью мне не светила, а венчальный колокол если и звонил, то не по мне. Не было у меня и приятельниц, которые срочно подыскивали компаньонок для аренды и просто жаждали жить со мной под одной крышей. При несколько иных обстоятельствах я бы, пожалуй, «прошлась» по колонкам газетных объявлений. Может, и подыскала бы себе варианты с «покладистой, профессионально занятой» девушкой моих лет, которая согласилась бы разделить со мной квартплату, жилье и заботы о двух милых (относительно) кошечках.

Только не двух. Теперь их было трое.

Просить кого-то пожить с тремя кошками было немного занятно. Тем более на поверку один из них, Гомер, по активности стоил пяти. И вновь из соображений безопасности Гомера мне пришлось бы ввести столько дополнительных ограничений в практику пользования этим «совместным» жильем, что «совместным» оно оставалось бы только на бумаге. Это делало предложение как несправедливым, так и малопривлекательным. К тому же в дополнение к своему сверхслуху и сверхнюху с недавних пор Гомер решил развить в себе и сверхскорость. Он сгорал от неистового желания узнать, что лежит по ту сторону входной двери дома Мелиссы. Что там, с той стороны, где люди исчезают и не возвращаются по несколько часов кряду? Стоило ему заслышать звяканье ключей из-за двери, он летел к порогу. В эти секунды Гомер превращался в какую-то смазанную тень. В ней скорее можно было угадать хвостатую черную комету, нежели обычного кота. Он пытался прошмыгнуть в любую, даже самую узкую, щель между дверью и дверным проемом. Если удавалось, то, прежде чем я или Мелисса успевали накрыть его, он пролетал добрую половину подъездной дорожки для автомобилей. А уж того, чтобы Гомер выскочил на улицу и потерялся, никак нельзя было допустить. Дабы не дать нашему доморощенному Гудини ни одного шанса, мы протискивались в дверь боком. Приходилось постоянно придерживать ее рукой на ширине, достаточной для проскальзывания одного человека в профиль. Одновременно надо было выставлять вперед другую руку — на уровне Гомера, чтобы избежать внезапного прорыва.

Можно ли было требовать от посторонних подобной прыти? Уговорить обезопасить туалет и все раздвижные двери? Ведь Гомер наловчился вскрывать их носом с тем же проворством, с каким другие щелкают орехи. Только без ореходробительных звуков.

Даже если бы я нашла хоть кого-нибудь, кто согласился бы на все мои условия, могла ли я положиться на абы кого? Требовался человек, которому можно было бы доверять на все сто. Тот, кто не стал бы отлынивать от тягот и лишений такой жизни. Но где его найти?

Есть вопросы, на которые однозначно хорошего ответа не существует. Оставить Гомера у себя значило подыскивать собственную квартиру. Но рассчитывать на что-то, кроме самых злачных районов Майами, я могла не больше, чем на чудо вроде внезапного возвращения зрения к Гомеру.

Дойдя в своих размышлениях до этого пункта, я всерьез задумалась над просьбой Мелиссы. С ее стороны это была именно просьба, а не великодушие. Мелисса и впрямь очень-очень полюбила Гомера и хотела оставить его у себя. Слегка покривив душой, я могла бы сказать, что отвергла ее предложение едва ли не с порога и ответила ей чуть ли не проповедью о том, что «да прилепится котенок к хозяйке своей, и куда она — туда и он». Но к стыду своему, ничего такого я не произнесла, потому что…

Я очень серьезно отнеслась к ее предложению.

Быть может, говорила я себе, Гомеру с ней и впрямь будет лучше. Слепому котенку ведь очень трудно осваиваться на новом месте. Внезапный переезд в новый дом может стать для него настоящим потрясением. Зато в доме Мелиссы он уже знает каждый уголок, да и она перебираться вроде никуда не собирается.

«На то, чтобы освоиться дома у Мелиссы, у него ушло сорок восемь часов, — напомнила я себе. — Не хочешь брать его с собой — не бери. Только не нужно никого обманывать надуманными предлогами: дескать, переезд для котенка — это стресс, который может обернуться психологической травмой».

Следующие несколько дней я провела в ожидании озарения. Словно в магическом кристалле, оно было призвано указать мне верный путь.

Озарение так и не пришло. Вместо него меня начали посещать маленькие локальные открытия. Например, выяснилось, что только я могу точно сказать, когда Гомер спит глубоко, а когда — наполовину бодрствует. Признаком было легкое напряжение мышц, отвечавших за движения век. Интересно, что