сейчас, как думалось Хьюго, хельмгольдец лежал, доживая последние секунды и улыбался. Улыбался, потому что верил до самого конца.

Меж тем черные всадники наступали. Якуб, Мрак и Тоден обреченно смотрели на врага, не собираясь сдаваться. Кони уже шагали по скрипучим доскам. Еще какой-то миг и оставшиеся защитники познают участь своего старшего товарища.

— Ждем, — проскрежетал Якуб, бросая звериный оскал на врага.

— Безусловно, вождь, — оскалился Мрак.

Как только черные всадники встали на середину моста и готовились убивать, древесина истошно заскрипела. Затем раздался громкий треск и поперечные балки рухнули в реку. Мост стал сыпаться, словно карточный домик от легкого дуновения, унося всех стоявших в холодные воды. Хьюго видел, как падают в реку хельмгольдцы и Тоден, унося с собой и черных всадников с конями. Парень смотрел на это зрелище отсутствующим взглядом. Расплывающиеся образы в больном глазу добавляли этой картине еще больше безумия. Так оно и было. Огромные брызги от падающих тел и останков моста растревожили реку. Но быстрое течение тут же подхватило их и понесло дальше.

На противоположном берегу остался стоять лишь один всадник. Дыба смотрел своим хищным взглядом на Хьюго. Его рука, подобная иссохшей конечности покойника, указывала на юношу. Это был знак. Послание. Этот ужасный человек не собирался их оставлять в покое. Но сегодня Хьюго повезло. Сегодня он и Юлиус будут жить.

Постояв какое-то время, словно душа не упокоенного, Дыба развернулся и поскакал прочь. Хьюго гневным взглядом провожал инквизитора, сжимая до боли кулаки.

— Он нас будет искать, — Юлиус стоял рядом. — Нам нужно уходить.

— Это он был в замке барона, — сказал Хьюго, утирая слезы.

— Стража Дикого Барона — пьяницы и голодранцы. Эти всадники шли убивать. Их броня…Они бы перешли мост, если бы не их доспехи. Похоже, наши друзья знали, что иного выхода нет.

Хьюго вспомнил как Тоден скакал к хельмгольдцам на помощь и глаза вновь наполнились влагой. Он опять все потерял. Сперва он лишился семьи, теперь — друзей.

Тяжелая рука аккуратно легла на плечо.

— Нужно уходить, Хьюго.

— Так ступай! — махнул парень. — Теперь все кончено!

— В таком случае, я зову тебя с собой, — произнес тропарь все тем же сухим спокойным голосом.

Парень поднял голову. Грубое заросшее лицо смотрело на него. Хьюго видел горький взгляд сожаления, говорящий, что ничего не поделаешь. Даже сейчас, тропарь не терял духа. Лишь морщины на лбу проступали от вечно нахмуренного взгляда.

— И куда же мы пойдем? — спросил Хьюго, вставая и отряхиваясь.

— Сперва мы доберемся до ближайшей деревни, где отдохнем и поедим, — сказал тропарь, налаживая сбрую. — А дальше будем искать того, кто заварил всю эту кашу.

— Ага, тоже мне герои…

Юлиус Оду обернулся к парню и пристально взглянул.

— Ты дал этим людям надежду, — указательный палец тропаря смотрел в сторону реки. — И они погибли за тебя. Так что не подведи их.

— Я уже их подвел!

Юлиус громко вздохнул.

— Что ж… Если ты так считаешь… Тогда попробуй это сделать ради меня.

Хьюго бросил на тропаря сомневающийся взгляд.

— Зачем тебе это надо?

— Не знаю, — Юлиус пожал плечами. — Наверное потому, что люди не могут жить спокойно, когда слишком много зла.

И вот они уже скакали по широкому тракту. Сверху хмурилось небо, застилая все темными барашками. Спустя время ветер усилился. Вдали загромыхало.

Глава VIII

Высока земли обитель.

Поздно, поздно. Спать пора!

Разум, бедный мой воитель,

Ты заснул бы до утра.

Что сомненья? Что тревоги?

День прошел, и мы с тобой —

Полузвери, полубоги —

Засыпаем на пороге

Новой жизни молодой.

Н. Заболоцкий

Они миновали дубовую рощицу, которая являла собой сельское кладбище. Лучи уходящего солнца падали на каменные фигуры Древних богов, главным из которых конечно же был Йоль. Бог стоял на одном колене, сжимая в руке копье. Его бездушные каменные глаза провожали путников дальше. Словно страж, он бросал свой железный взгляд на всякого гостя.

Скорбным видом встречала деревня Хьюго и Юлиуса. Покосившиеся мазанки стояли словно родственники на поминках: соломенные крыши осунулись и местами съехали, стены заляпаны грязью, а оконные дверцы горько поскрипывали. Хлипкая стена плитняка, казалось должна была служить щитом этой деревушки, но значение она имела скорее символическое. Весь этот траурный вид разбавлял разве что небольшой замок, находящийся в центре. Юлиус и Хьюго еще издали заприметили его зубчатые стены и остроконечную башенку.

Вкопанный в землю столб с покосившейся табличкой притянул к себе внимание путников. Неумелыми руками на табличке было нацарапано говорящее название: «Злыполь». Сельская ребятня, резвившаяся на околице, завидев прибывших незнакомцев вытянула головы и стала вопросительно глазеть. Хьюго ощущал на себе испуганный детский взгляд, хотя скорее всего ребятня боялась больше тропаря. Юлиус был далеко не самым красивым человеком, а лысый череп и густые усы делали его еще мрачнее.

Спешившись, они пробирались меж хлевов и амбаров, мимо тонущих в землю домов. Не больше двадцати дворов составляли деревню. Две главные улицы пересекались возле того самого замка, который и служил центром. Тут же находился и колодец. Сельский люд толкался и ругался. Мужики с мокрыми волосами и потными спинами пригоняли с полей скот. Бабы же, ворча и негодуя заводили скотину в хлева, затем быстро спешили закрывать амбары. Хьюго заметил, что народ сильно напуган. Спешка среди селян доходила чуть ли не до давки. Тогда начинались склоки. Бабы крыли друг друга проклятиями, мужики грозили кулаками. До того все спешили управиться с хозяйством и задвинуть засовы в хлевах и амбарах.

— Ругань, что в базарный день, — комментировал происходящее Юлиус Оду.

Тропарь медленно шагал, а уставшую кобылу вел под уздцы. Хьюго брел рядом, прижимаясь к крепкому плечу. Что у первого, что у второго настроение было ни к черту. Минувшие события наградили путников маской скорби и печали. Хмурые и сердитые они пугали местных жителей, заставляя тех прятаться в домах, бормоча спасительную мольбу Древним богам. А ведь путники желали всего лишь поесть и поспать.

Тропарь пристально разглядывал площадь, пока они шли мимо больших дубовых врат, ведущих в замок.

— Эй, вы кто такие?

Это был привратник: солдат, облаченный в кольчугу и сжимающий в руке копье. Он вольготно стоял, опираясь о каменную стену и бросал хмурый взгляд на путников.

— С дороги мы, — ответил Юлиус. — Нам бы поесть, да ночь переспать.

Стражник все хмурил свое рыхлое лицо, недоверчиво осматривая незнакомцев.

— Неча вам тут делать. Коннетабль его светлости приказал не пускать всяких бродяг.

Юлиус подошел ближе.

— Мы честные люди, — спокойно говорил тропарь. — И деньги у нас имеются.

— А