Чуть позже индус вышел с улыбкой на лице, не скрывая своего удовлетворения. Он нес два ларца, завернутые в ткани, которые его люди помогли доставить на баркас. Васко да Гама приказал убрать пушки и отпустить пленных купцов.

– Не лучше ли было подождать с их освобождением, пока мы не выйдем из порта Каликута? – осмелился спросить Паулу брата.

– Пусть себе плывут. Наша безопасность гарантирована. Не беспокойся, – отрезал капитан-мор.

Когда индийцы, которых взяли в заложники, вышли из каюты, где они были закрыты только с маленькой масляной лампой на стене, то прикрыли глаза руками – им было трудно видеть дневной свет. Они обливались потом – эти дни были жаркими и влажными, и их терзали страхи и тревоги. Он дышали воздухом, словно воскресли из мертвых, которых наказали резким гнилым запахом, запахом нечистот, что чувствовался на всем корабле. Узнав лицо вельможи-интенданта, они бросились к нему, подняли руки к своим богам и заулыбались. А он прожевал на своем языке, что сделка состоялась, и успокоил их души, в том числе и относительно их кошельков, – они очень боялись, что с них потребуют огромный выкуп. Заложники стали хвалить, благодарить его и славить, заулыбались. Они, конечно, пообещали одарить своего спасителя. Несмотря на это, интендант был подавлен и недоверчиво смотрел вокруг. Наконец спустили трапы к их баркасам, и они поплыли под удивленными взглядами членов экипажа, которые ставили паруса или стояли у борта.

– Что там произошло, Васко?

Капитан-мор не смотрел в глаза, развернулся и пошел в свою каюту, а Паулу последовал за ним.

– О каком, к чертовой матери, соглашении ты там чесал языком с этими, мать их, чертовыми индусами? – опять спросил Паулу да Гама, уже в упор.

– Не злись, брат. Готовь корабли к тому, что мы их сейчас загрузим до отказа товаром, что очень понравится нашему королю, это точно, а значит и в наши с тобой карманы перепадет немало.

Паулу с недоверием посмотрел на своего брата, не понимая, что происходит. Офицер, которого Паулу до этого подозвал к себе, уже доложил ему, что аудиенция у саморима провалилась, поэтому он поразился слепой уверенности брата.

– Васко, чем ты заплатил этому коварному индусу? – спросил он опять. – Что было в ларцах, которые они несли как взятку?

Гама не осмелился ругаться с братом и пробормотал:

– Дань, налог, который у меня попросили. Оставь меня сейчас, я должен немного отдохнуть. Возьми корабль «Святой Рафаэль и утром подходи к порту. Ты первым поведешь корабль со специями. С этого дня ты очень богатый человек, брат мой.

Паулу не двигался.

– Васко, скажи мне, какие дары ты отвез самориму?

После тягостного молчания, не глядя в глаза, он ответил:

– Действую, как приказал король. Не терзай себя, бояться нечего.

Но видя, что Паулу совсем не доволен таким ответом, он подошел к нему и отрезал:

– Бога ради, хватит меня расспрашивать. Сегодня день не для ссор, братик, а для радости.

Он похлопал брата по плечу и направился к выходу из каюты. Потом отдал последнее распоряжение:

– Иди и займись тем же, чем Николау Коэльу. Все должно быть спокойно, и готовьтесь загрузить пятьдесят тонн желанного груза.

Паулу подавлено спустился по трапу к шлюпке, что должна была вернуть его на корабль под его командованием, на «Святой Рафаэль». На судно помещалось пятьдесят тонн.

Паулу все думал, смогут ли они в ближайшее время загрузиться специями. Он спрашивал сам себя, почему его брат так себя ведет? Какая у него связь с тем индусом, что поднялся на борт? Паулу беспокоился за своего младшего брата – он мог впадать в крайности, быть несдержанным. Он поднялся сначала на «Бэрриу». Поговорил с Николау Коэльу, выпил кувшин вина, но из лояльности к своему брату не рассказал тому о своих сомнениях. Глубоко погрузившись в себя, Паулу держал все страхи внутри – он человек опытный, он предупрежден, но скуп на слова. Когда он вернулся к себе в каюту, то прилег – он ослаб, но спать не смог, потому что его терзали разные мысли.

В последующие дни корабли бросили якоря уже ближе к порту. По двое или по трое, люди с разных кораблей получили разрешение сходить на берег – пить, есть свежее мясо, играть и находить женщин для развлечения. Но Паулу да Гама все равно держал своих людей в постоянной боевой готовности. Васко да Гама тоже спустился на твердую землю для встречи с придворным и двумя купцами, которые были в плену, но теперь они слушались предпринимательского чутья и показали, что готовы сотрудничать. Надо было договориться о цене тонких специй и решить все вопросы с их доставкой. Разговоры все вертелись вокруг да около, а грузы постоянно задерживались. Диогу Диаш устроил маленькую факторию, но вызвал этим ругательства, а не торговлю. Договаривались только о коротких поставках с индусами, а ими всегда руководили последователи Магомеда, люди совершенно недружелюбные, которые плевали на пол в знак презрения к португальцам.

Торговля шла мелочью оптом, холодным оружием, кожей, медными изделиями и некоторыми ценными тканями в обмен на гвоздику, шафран, имбирь и знаменитые горошины перца. Португальцы уже меняли медальоны из серебра с печатью дона Жоау II на небольшое количество местных богатств, чтобы показать это своим, когда вернутся домой. Это были шерстяные накидки, сандаловые палочки, эбонит, розовое дерево, кусочки других деревьев, куски алебастра и мрамора и другие экзотические вещи – зубы слонов, музыкальные инструменты с панцирем черепах, странные духи и коренья для лекарств. Поскольку португальцы очень хотели редкие вещицы и все им казалось дешевым, то они платили столько, сколько просили торговцы. Это вызвало замешательство у арабов, которые торговались обычно до изнеможения за каждый пустяк. «Они ненастоящие торговцы», – говорили арабы друг другу. Поэтому они недоверчиво спрашивали португальцев, что их на самом деле привело на Восток, так далеко от их королевства?

У капеллана брата Педру де Ковилья была еще мечта стать «ловцом душ». Опасно сходить на сушу, где сплошные мавры, и проповедовать слово Христа, говорили ему все, но Педру настаивал на своем. «Я за этим пришел, я под защитой Иисуса Христа, нашего Бога и Господина». Он вдохновлялся настоящим духом обращения язычников и пошел в Каликут с двумя францисканцами, с шестью юнгами, что его несли, и двумя переводчиками армады, и еще с вооруженными людьми – это по настоянию Николау Коэльу, который верил больше острым лезвиям, чем Библии.

Брат Педру