занялся готовкой на борту. Понес как приманку каштаны, обжаренные в меде, и куски пирога с «рожковым деревом». Ему удалось привлечь к себе детей и парий, отвергнутых всеми. Но монах Педру специально искал самых слабых людей, которых может укрепить Слово Божие. Так он говорил. Он собрал вокруг себя толпу несчастных и голодных, которые облизывали мед, жадно, пуская слюни. На полный желудок всегда слово Господа слаще. Поэтому на следующий день он взял с кораблей еще моряков, военных и самого Васко да Гама и отслужил первую мессу в Индиях.

В последующие дни собрание очень сильно увеличилось. Наверное, из-за привлекательности угощения, чем из-за Слова Божьего, но сладкое семя дает сладкий плод, смиренно верил капеллан армады. Поэтому он возвращался на сушу каждый день, чтобы рассказывать и пересказывать снова и снова жизнь Иисуса и Богородицы. И все больше людей приближались к нему, что делало брата Педру счастливым. Катехизис наставления в вере их не задевал – здесь уже почитали богиню Devaki, ее изображали шестирукой. Также индусами она почиталась как дева, которая через божественный дух была матерью Кришны, самый известный аватар Вишну, Спасителя индусов, их самого популярного бога. Когда капеллан брат Педру давал им сладости из муки маниоки с медом, то они поднимали руки и пели «Харе Кришна, Харе Кришна»[71], короткую древнюю мантру. Но францисканцы из-за схожести звучания уверяли Васко да Гама, что индусы уже поют хвалу Христу.

Капитан улыбался, видя брата Педру таким счастливым, и еще потому, что это тоже была хорошая новость, которую он привезет в Лиссабон. Но не молитвы лишали сна Васко да Гама, а специи, которые задерживались. Ожидание лишало его покоя. Ветры, муссоны должны измениться, он этого ждал с нетерпением, и если он не воспользуется переменой их направления, то останется у этих портов еще на шесть месяцев или пойдет против всех ветров, а это сумасшествие.

Желая ускорить выполнение обещаний, Васко да Гама попробовал добиться того, чтобы саморим снова его принял, но ему постоянно отказывали. Вельможа до этого наобещал всего красиво и много. А сейчас catual мягко и ласково просил потерпеть, сейчас на складах мало специй, а новый сезон для сбора урожая начнется через несколько недель, и тогда все появится в лучшем виде. Будет и качество, и количество. Гама кисло ожидал. Он опасался предательства, и его беспокоила агрессивность мавров, которые плевали на лотки португальцев и проклинали их. Они ссорились на суше с португальцами, не понимали их поведения, их способа торговли, их речей. А Гама никак не мог упустить муссон и вернуться с пустыми руками. Тем, что он передал вельможе, он хотел открыть двери, достучаться, укрепить свою связь с влиятельным придворным, готовым вроде бы ему помочь. В самые первые дни что-то грузили, а потом – тишина, а в трюмах было еще много места. Но капитан-мор был все еще уверен, что придворный сделает все как надо, и что это просто вопрос нескольких дней.

Поэтому Васко да Гама отправился на берег со своими самыми верными людьми на завоевание экзотических удовольствий, какие найдутся. Особо интересовало плотское удовольствие.

– Они, девочки, как цветочки, маленькие и благоухающие, брат мой, – говорил капитан-мор. – Их даже можно чуть отмыть. Молоком, говорят. А я их точно могу пощекотать! – восклицал он под общий хохот. – Они мне нравятся как специи этой земли. Ты не представляешь, что они делают с телом, как танцуют, в каких позах доставляют удовольствие мужчинам!

Паулу да Гама предпочитал спокойствие моря безумствам на берегу язычников. Он не доверял этому порту, где негры, арабы и индусы смешались, но все были жадными до богатств, порту с разными запахами и богами. Паулу был свободен от страстей своего брата, не обращал внимания на его ироничные призывы. Он совсем не верил жадному придворному.

А еще у него была лихорадка, его тело умирало, он это чувствовал. Индийская жара не помогала, а наоборот, только его топила, лишала сил. Он чувствовал тошноту, не мог спать, ничего ему не помогало. Желудок не принимал рис с карри, очень острое мясо – то, что здесь все ели. Многие говорили, что лихорадка – это сглаз его же людей, разочарованных тем, что капитан не дает им сойти на берег, где их ждал омут порочных удовольствий. Только со временем они стали сходить на берег, пересказывали слова капитана-мора о «женщинах с тремя глазами», что вредило тем, кто там остался рядом. Еще португальцы обратили внимание на желтый дым – опиум[72]. Его вдыхали, и «тело приобретало покой, все боли проходили, а потом спишь как камень».

19. Спасение Гамы

Через несколько дней переводчик индийских торговцев Калинди был поднят на борт.

– Salama[73], сеньор, простите за вторжение, но… – и он стал почтительно кланяться, поклонился несколько раз.

Паулу да Гама был после освежающего мытья, вода успокаивала боли. Он был еще мокрым, только легкая рубаха из лена была на теле. Он был известен как Brando, Мягкий, но долгое ожидание лишило его покоя, и свои эмоции он не контролировал.

– Оставьте салам, и говорите: что вас сюда привело? – спросил он сурово.

– Сеньор, вы ко мне хорошо отнеслись, хорошо приняли, поэтому я посчитал, что обязан вас предупредить. Прошу вас, поверьте моим словам.

Паулу встрепенулся и жестко отрезал:

– Хватит слов, говорите прямо, что вас сюда ко мне привело?

Калинди, нервничая, склонил голову и заговорил.

– Торговцы задерживают грузы, потому что ждут, когда подойдет арабская эскадра. Много кораблей. Много военных. Корабли вышли из мусульманских портов по просьбе арабских торговцев, которые очень недовольны вашим появлением в Каликуте.

Капитан поднялся, будто услышал голос черта, сердце его учащенно забилось и в первый раз он похолодел, несмотря на температуру.

– Сколько времени эти псы будут плыть, часом не знаешь?

Индус опустил глаза и пробормотал:

– Они на подходе.

Капитан немедленно позвал Жоау де Са. Он был писарем, но смелым человеком, воином, и Паула да Гама поручил ему отправиться на сушу.

– Позови капитана-мора и всех его людей. Не возвращайтесь, пока хоть один еще будет на берегу. Заберите всех. Скажи, что мы должны отправляться налегке, что наши жизни в опасности. Я жду всех на капитанском корабле, на «Святом Габриэле».

Он дал инструкции своему доверенному человеку, как спасти всех португальцев, что были на суше, и ударил в колокол на корме. Этот колокол был специально для тревоги с пронзительным резким звоном. Набат. Весь экипаж откликнулся сразу. Из всех щелей появились люди, даже