Однажды ради интереса я повторил трюк загатонских папуасов, которые стреляли из своих луков короткими стрелами. Слишком короткими для таких луков. Сделано это было для того, чтобы их противники из другого племени, подбирая их стрелы, не могла использовать их против хозяев. А стреляли они очень просто — примотав поперек рукояти лука полую бамбуковую трубку, в которую, как пулю — в ствол, вставляли короткую стрелу.

Я тогда попробовал выстрелить так же. Это оказалось ничуть не сложнее, чем выстрелить привычной полноценной стрелой.

Так если выстрелить половиной стрелы не сложнее… То, может, это работает и для несуществующей стрелы?

Некогда думать, некогда пробовать. Остались считанные мгновения до того, как дарга отпустит замедление!

Я вскинул пустой лук, целясь в спину дарга, привычно выдохнул, растягиваясь, и закрыл глаза. Красный туман внутри меня удивленно ткнулся в тянущую руку в поисках стрелы, осторожно тронул маленьким щупальцем окружаюшее пространство и испуганно отпрянул. Я слегка подтолкнул его своей волей — давай, не робей. Там есть стрела. Ты ее просто не видишь. Так бывает. Не страшно.

И туман мне поверил. Он снова тонкой струйкой потянулся за пределы пальцев, вытягиваясь в тонкую линию, соединяющую тетиву и полку, распушился на хвостовике, становясь перьями, расклинился на кончике, становясь трехлезвийным боевым трайдентом, доверчиво ткнулся в пальцы твердым хвостовиком…

Ну, если я сам себя обманул и сейчас спущу пустой лук, лука у меня больше не будет…

Но когда я расслабил пальцы, позволяя тетиве соскользнуть, и открыл глаза, я увидел, как вдаль стремительным росчерком улетает окутанная слепящими разрядам ярко-фиолетовая стрела! Она неуловимой молнией вонзилась в спину дарга, и прошила его насквозь, вырывая куски плоти с другой стороны!

И будто этого было мало — только-только выпавший из замедления дарг снова повис в воздухе, как статичная мишень, и я, не теряя времени, растянулся по новой, нагнал в воздух праны, и выстрелил еще раз — так, чтобы попасть в сердце!

Раз уж эти невероятные стрелы шьют дарга насквозь, надо этим пользоваться!

Прошила. Вылетела с той стороной, выстелив по воздуху новый шлейф крови и кусков плоти. Уже дохлая тушка повисла в воздухе, а я мельком глянул на плечи лука, ожидая увидеть там отслоившееся дерево и глубокие трещины.

Но все было прекрасно. Даже лак нигде не потрескался, не говоря уже о более серьезных повреждениях. Значит, это были самые настоящие стрелы, материальные, обладающие массой и сопротивляющиеся толкающей их тетиве. А то, что они даргов протыкают, как игла — низинский шелк, так с этим потом разберемся.

Главное, снова есть, чем воевать!

Я развернулся, вскидывая лук, и подловил в прыжке новую цель, на сей раз целясь прямо в сердце. Стреле из чистой праны плевать на то, прикрывает дарг его одной лапой, двумя или другим даргом — прошила насквозь, даже не заметив никаких препятствий! Привычное замедление дохлой тушки в воздухе, чтобы я мог легко избежать столкновения с ней, и новая цель.

Теперь уже дарги не успевали появляться на стене, не говоря уже о том, чтобы спрыгивать по другую ее сторону. Чел разбросала разом огромную кучу из пяти-шести тварей, вышвырнув их за пределы стены, и, пока они пытались влезть обратно, я перегнулся через зубцы стены и сверху-вниз принялся выпускать стрелы, порой пробивая за раз целых двух тварей! Фиолетовые стрелы сыпались вниз звездным дождем, протыкая биомассу, дарги резко прянули в стороны, рассредоточиваясь и пытаясь влезть в нескольких местах сразу! Я не стал пытаться уследить сразу за всеми, сосредоточив обстрел на тех, что лезли с моего сектора…

Пока не услышал хриплый крик Ники:

— Серж!.. Сер… ж!.. Кха!..

Я обернулся. Ника стояла, опустив руки, с которых крупными каплями капала кровь, и понурившись. Ее плечи мелко дергались, словно она заходилась в кашле.

Я подскочил к ней, подстрелил прыгнувшего на нас дарга, и, пока он висел в воздухе, обратился к Нике:

— Ранена?

— Нет… Я… Истощилась. — выдохнула Ника, закрывая глаза и покачиваясь. — Даже… Не заметила.

Ее колени подогнулись, и она рухнула мне под ноги.

Все, что я успел — это оттащить ее в сторону, чтобы убитый дарг не придавил нас своей тушей.

— Чел! — заорал я во всю глотку. — Срочно сюда, нужна помощь!

Аэромантка услышала. Она оказалась рядом так быстро, будто телепортировалась на манер Ратко. Я ткнул пальцев под ноги, на бездыханную Нику, и Чел поняла все без слов.

— Есть план? — коротко осведомилась она.

— Я убиваю, а ты не даешь им нас задавить. — ответил я, вскидывая лук.

— Годится. — кивнула Чел.

А дальше была сплошная круговерть боя. Небо заслонили тучу фиолетовых стрел, гонимых неистовыми воздушными потоками. Дарги взлетали в это небо и тут же дохли, натыкаясь на одну из стрел. И тут же улетали прочь, снесенные спрессованным воздухом. Если я не видел атаки, Чел издавала предупредительный вопль, и я разворачивался, стреляя в ее сектор, пока она разбиралась с теми, кого я подвесил в своем.

Что бы ни случилось. Не дать им добраться до Ники.

Дарги уже даже не пытались прыгнуть в город — сейчас они пытались добраться до нас. Чистая прана так сильно их притягивали, что порой, взобравшись на стену, некоторые из них отвлекались на летящие мимо стрелы и атаковали нас не сразу.

Мы им такой чести не оказывали. Как только подворачивался момент — стрела находила свою цель, а воздушный поток сметал ее прочь.

Сколько мы перебили даргов? Я насчитал тридцать пять. Это были лишь те, которых я видел. Скольких убили девчонки вне поля моего зрения? Сколько осталось внизу, изорванных пулями? Сколько выстрелов я сделал?

Я не знаю.

Но в один прекрасный момент стрела в моей руке не появилась.

Я был готов к этому, я видел, что предыдущие пять выстрелов стрела становились все тусклее и тусклее, все менее и менее материальными, все более и более легкими. Лук принялся брыкаться, отправляя в полет непривычные стрелы, и я все боялся, как бы плечи не треснули от такой малой нагрузки.

Поэтому, когда стрела не появилась, я просто не стал стрелять.

Да я бы и не смог. В глазах потемнело, а руки начали трястись, как у алкоголика с многолетним стажем. Ноги налились тяжестью, так и норовя подломиться в коленях, как недавно это произошло с Никой.

Я заглянул внутрь себя и понял, что красного тумана во мне не осталось. Была лишь легкое, едва заметное марево, так похожее на то, что излучало тело мертвого Бернарда.

Так вот ты какое, истощение…

— Серж… — сдавленно произнесла за спиной Чел. — Я… Мне…

— Я знаю. — кивнул я. — И я… И мне…

Значит, Чел тоже кончилась. Видимо, все дело в везиуме. Ника употребила его чуть раньше, чем мы, и отрубилась тоже чуть раньше. Так все и работает, похоже.