на языке. - Нет, таким мы заниматься не будем. Ладно, возражений нет. Главное помни, что ты нам никто. Не командир, не наниматель. Мы делаем свою работу, ты – свою. Усёк?

- Всецело и с полной ясностью!

Княжий посланник коротко кивнул и направился к стоящим неподалёку жителям деревни.

- Ну что, померились? - спросила Лада, глядя в удаляющуюся спину Ратибора.

Дроган не ответил. Бросив на подругу тяжёлый взгляд, он тоже развернулся и направился к дому, в котором скрылась Равуна. Обернувшись, Лада заметила, что отец Тихомир также куда-то пропал. Оставшись одна, она решила не тратить время впустую и, захватив сумку с припасами, двинулась туда, где была заперта предполагаемая ведьма. Когда охотница закрывала за собой дверь, с улицы уже слышались зычные команды Ратибора, разгонявшего селян по домам.

Хижина была очень старой. Часть пола просела до земли. Слышно было, как под ним скребутся какие-то мелкие твари. Балки прогнили. Пахло сыростью и плесенью.

Вейда сидела в дальнем углу, обхватив колени руками. Она больше не рыдала, но взгляд её был пустым. Обречённым. Когда дверь скрипнула, закрываясь, девушка вздрогнула, словно от удара, но голову не подняла.

- Не бойся, - произнесла Лада. - Расскажи мне, почему Равуна так тебя не любит, что решила подставить?

Вейда пожала плечами.

- Хорошо. Послушай. От того, будешь ты говорить, или нет, зависит твоя дальнейшая судьба.

- Всё равно мне не жить. Останусь здесь – соседи забьют камнями. А если заберёте с собой, - девушка замялась, затем продолжила, - не знаю. На костре сожгёте?

- Не сожжём. Это просто байки. Даже с вредоносными ведьмами мы обычно так не поступаем. Как правило, их просто казнят, достаточно быстро и безболезненно. Некоторых даже оправдывают. Но есть участь страшнее смерти. Например, вечное заключение вдали от света солнца. Там, где из года в год с тобой будет лишь тусклый свет свечи, а единственным человеком, которого ты увидишь, станет тюремщик. А с ним даже словом не перемолвишься.

Вейда наморщила лоб и впервые посмотрела на Ладу.

- Почему вы такие жестокие?

Охотница прислонилась плечом к стене.

- Видишь ли, по заветам Создателя нашего смерти может быть предан лишь тот, кто сам несёт смерть. Здесь мы связаны Законом. Не все вредоносные ведьмы переступают черту. Некоторые портят молоко, посевы, богохульствуют или просто распространяют ересь, угодную их потусторонним хозяевам. Таких мы не можем казнить. Но и отпустить их было бы опрометчиво. Поэтому они вынуждены доживать свой век в подземелье, где они никому не смогут навредить.

- И вы ловите всех ведьм, которых встречаете?

- Нет. Есть те, кто не вредит людям. Есть даже уважаемые ведуньи, помогающие общине. Таких мы не трогаем. Но большинство рано или поздно переходят грань дозволенного.

- Почему?

- Сколько людей – столько и историй. Но основных причин две. Одних опьяняет власть. Им хочется почувствовать, что по своей прихоти они могут решать, кто будет жить, кто умрёт. Кому придётся пасть, а кому – возвыситься. Этот путь чаще выбирают мужчины. Мотивы женщин – месть и обида. Так приятно, наконец, отомстить неверному мужу, проучить тех, кто не принимал тебя, отвергал. Издевался над твоими близкими. Угрожал твоей жизни. Так ведь?

Вейда в ответ только усмехнулась.

- Не считай меня деревенской дурочкой. Нет, ведьмовство – не для меня. Убереги нас Создатель от всяких чар.

И Вейда сотворила охраняющий знак, проведя ладонью перед лицом.

«Хитрая бестия», - подумала Лада. - «Хотя, может, и правда ни в чём не виновата? Но будем исходить, как всегда, из худшего».

- Что случилось с твоими родителями?

- Умерли. Мор их унёс. Я тогда ещё совсем мелкой была. Остались мы вдвоём с сестрой.

- Где она теперь?

- Уехала. Ты же слышала – жених её шею сломал, вот после этого Морна и сбежала. А меня оставила.

- Почему так случилось?

- С Троком или с сестрой?

- С обоими.

- Кто ж его знает. Упал, убился. Такое бывает. Он пил много, потому и бил Морну. Вот в тот день тоже поколотил её и ушёл на сеновал отсыпаться. А как я явилась и принялась ругать его, кинулся на меня, да только по пьяни не посмотрел, куда ногу ставит. Вот и упал нехорошо. А Морна наслушалась соседей наших, да и обвинила меня во всех своих бедах. Бросила меня одну, да в город подалась. Уж и не знаю, что там с ней теперь.

- Почему тебя так не любят остальные селяне?

Вейда пожала плечами.

- Людям нужно кого-то винить. За свою же лень, порочность, неудачливость. Кто-то должен быть виноват, но не они. А я – сирота, за меня никто не заступится. Кроме того – рыжая, единственная в деревне. Кто ж любит тех, кто так от них отличается?

«Звучит складно. Слишком уж складно для деревенской девушки. Как будто заранее продумала ответы».

Размышления Лады прервал скрип двери. На пороге стоял Ратибор.

- Пропал этот их Аруг, ни следа не оставил. Эй, селянка, знаешь, где твой друг может быть?

Вейда мотнула головой.

- Как Равуна здесь появилась, так он не показывается. В лесах ходит. Аруг и раньше-то был нелюдим.

- Так эта карга не местная?

- Её староста откуда-то позвал. Если уж кого и обвинять в ведьмовстве, так её. Ходит вся в чёрном, да стая ворон за ней постоянно летает. Но винят меня. Хотя я никому ничего плохого в жизни своей не сделала!

- Разберёмся. А пока здесь сиди. Соседи твои разошлись по домам, но мало ли, кому что в голову взбредёт. Лада, старик твой тоже пропал.

- Отец Тихомир. Прояви больше уважения к служителю Церкви.

Ратибор коротко кивнул.

- Уважение – так уважение, мне не жалко. Прости, устал я за сегодня. Не думаю, что ещё что-то выясним. Разве что наш добрый друг Дроган из Равуны что ценное вытянет. Ну а я, пожалуй, на ночь устраиваться буду. Как придёт славный воитель, пусть первую смену возьмёт на себя, а потом уже меня разбудит. Разумно будет нам сегодня по очереди дежурить. Ну а ты спи, сестра, не беспокойся.

- Я чем-то хуже в качестве охранницы, чем вы?

- Лучше, сестра, лучше. Мне всегда казалось, знаешь ли, что женщины как-то внимательнее. Да только сделай мне одолжение – поспи сегодня. Неуютно я себя чувствую, спать не могу, когда девица за меня службу несёт. Так что уважь, не в