Все люди, с которыми я работал, были профессионалами. Им не свойственно сплетничать, но она-то этого не знала.

– Похоже, ты не собираешься прыгать ко мне в постель, и неважно, вернешься ли ты в Орегон или останешься здесь.

Она улыбнулась, словно эта мысль ее позабавила.

– Ты серьезно? Ты действительно хочешь, чтобы я просто стажировалась у вас?

– У меня есть два условия. Во-первых, мне придется быть откровенным с моим главным дизайнером, Примроуз. Придется рассказать ей, как я познакомился с тобой. Я не скрываю от нее ничего, что касается нашей профессиональной деятельности. Но она умеет держать язык за зубами и не станет судачить о нас за спиной.

– А второе условие? – Сузив глаза, она подозрительно посмотрела на меня.

– Все, кто работает на нашу компанию, получают оплату за свой труд. Поэтому в течение последующих девяти недель ты будешь получать деньги. Немного выше минимальной зарплаты, так что не радуйся заранее.

– Ты что, серьезно? То есть я имею в виду, что не могу это принять. Это было бы неправильно.

Я всего лишь предложил ей минимальную зарплату, а она отреагировала так, словно выиграла крупный приз в лотерею.

– Хочешь – соглашайся, хочешь – нет. Но в моей компании никто не трудится бесплатно. По-другому мы не работаем.

– Ирония судьбы в действии, не так ли?

– Почему ты так считаешь? Потому что потеряла работу и обрела нечто лучшее?

И все-таки какие же придурки эти люди из Sparkle.

Она наклонила голову набок.

– Нет. Потому что я в жизни так не хотела переспать с кем-то, как с тобой. Я готова раздеться прямо сейчас. А теперь ты – мой босс, и эти мечты под запретом.

Не успел я ответить, как она подозвала официанта и попросила счет – она произнесла «чек».

– Я плачу, – сказала она. – И спасибо тебе.

Она приняла счет у официанта в тот же момент, как я вручил ему карточку. Ни в коем случае я не собирался позволять ей платить за ужин.

– Эй! – возмутилась она. – Сегодня я тебя угощаю. – А потом ее глаза округлились, когда она посмотрела на счет. – Ну, ладно, на сей раз платишь ты. Но я буду тебе должна.

– Ты мне ничего не должна. Просто будь хорошим стажером. Это все, что ты можешь сделать для меня.

– Что ж, придется распустить ребят из оркестра, – произнесла она. – Для них это огромное разочарование, они хотели поиграть для тебя и никогда не были так… воодушевлены.

Я усмехнулся:

– Насчет воодушевления – это мне нравится.

– Однако, – продолжала она, и мне казалось, я буквально видел, как вращаются шестеренки у нее в голове. – Ведь сейчас, с технической точки зрения, я ведь еще не твой стажер, разве не так? – Она соскользнула со стула и встала между моих бедер. – Поцелуй нам не помешает, правда?

Она была такой очаровательной, находясь под влиянием алкоголя. Очаровательной и необыкновенно красивой, особенно когда обиженно надувала свои и без того пухлые губки, что еще больше привлекало к ним мое внимание.

– Думаю, поцелуя вполне хватит, – ответил я, поднимаясь со стула, отчего Холли оказалась прижатой к барной стойке.

Ее руки скользнули вверх по лацканам моего пиджака, и я вдохнул свежий запах солнца и летних цветов. Она подняла на меня свои зеленые глаза с синими крапинками, и я почувствовал, что тону в них.

Холли запустила пальцы в мои волосы, а я наклонился и прижал свои губы к ее губам, всем своим телом ощущая ее мягкость и тепло. Я невольно застонал от ощущения освобождения и удовлетворения, которые испытал от ее близости, от вкуса ее губ.

Она тоже издала вздох, словно это чувство было абсолютно взаимным, и я еще глубже погрузил свой язык в ее рот, желая большего, желая бесконечной близости с ней.

Я не мог вспомнить, чтобы когда-либо поцелуй вызывал во мне такую бурю эмоций. Возникло такое ощущение, что так и должно быть, что это именно то, что мне нужно.

Громкий кашель вернул нас к действительности, и мы отпрянули друг от друга, как провинившиеся школьники.

Мое сердце колотилось в груди, кровь бешено неслась по жилам. Я тщетно пытался успокоиться.

Я понял, что многое потеряю, если не смогу больше видеть Холли Лумен.

Она подняла голову и посмотрела на меня. Щеки ее раскраснелись, на лице читалось желание. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не закинуть ее на плечо и не оттащить домой.

Я кашлянул, прочищая горло и останавливая себя, чтобы не совершать поступки, о которых в дальнейшем могу пожалеть.

– Останемся друзьями, – произнес я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо. И все же мне хотелось гораздо большего.

– Вот и отлично, – ответила она. – Ты – мой лучший друг в Лондоне.

Хотя я понимал, что это вряд ли можно счесть комплиментом – она почти никого, кроме меня, не знала в этом городе, – в груди моей потеплело при мысли о том, что я был для нее важен. Даже если это не продлится вечно.

Глава 12

Холли

Я нервно грызла ногти, съежившись под навесом офисного здания в двух шагах от Daniels & Co. И несмотря на дождь, продолжавший лить так же неумолимо, как и у нас дома, отчаянно старалась не намокнуть.

– Думаешь, мне стоит войти? – в сотый раз спросила я Отэм. Я звонила ей со служебного телефона компании Daniels & Co, который с курьером передал мне Декстер, чтобы отправлять мне сообщения.

– Не могу поверить, что ты еще колеблешься.

– Но ты же понимаешь, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. – вздохнула я.

– Расскажи это нашим родителям. Когда они, не задумываясь, забирают твои деньги, то, похоже, не очень беспокоятся на эту тему.

– Принятое благодеяние вполне может обернуться неприятностями. – Этот урок я хорошо когда-то усвоила на собственном горьком опыте.

– За всю свою жизнь ты лишь один раз попросила об одолжении. И не твоя вина, что парень твоей подруги возомнил себя ростовщиком.

Даже сейчас у меня скрутило живот при воспоминании о том, как мне пришлось одолжить денег, чтобы внести задаток за наш трейлер. Подруга сама предложила мне занять недостающую сумму. А я оказалась так глупа и наивна, что не увидела подвоха, пока не пришло время возвращать долг и ее парень не потребовал с меня двадцать процентов сверху. Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы расплатиться с ним полностью, потому что он продолжал придумывать причины, по которым я должна была платить ему еще и еще. До сих пор меня обжигают