Нет. Это был единичный случай. Ричард не хотел, чтобы кто-то постоянно присутствовал в его жизни. Даже его давно потерянная сестра.

А он между тем продолжил рассказ:

– Прошло еще несколько лет, прежде чем я смог претворить свой план спасения в жизнь, обеспечив бегство Счета, Фантома и их людей. Я последовал за ними, но они решили убить меня.

Изабелла чуть не задохнулась, кровь застыла в ее жилах. Фантом неверно понимал ситуацию, считая Ричарда безжалостным врагом, угрозой их свободе и жизням. Как думала и она сама какой-то час назад.

– Ты наконец-то рассказал ему правду?

Он пожал плечами:

– В этом не было ни малейшего смысла. Я ведь сам сделал все, чтобы они считали меня виновным, ненавидели. И не важно, почему я совершил все это.

– Разумеется, важно. Всегда важно знать почему!

Он покачал головой:

– Я в это не верю. Я совершил свою долю злодеяний – и не оправдываю себя за них.

Он никогда бы не подумал просить за них прощения.

– Если ты не сослался на смягчающие вину обстоятельства, чтобы заставить их передумать, как же тебе это удалось?

– Я сказал им, что в их же интересах отступить, поскольку именно они не выживут в этой стычке.

Она фыркнула:

– Держу пари, ты даже не преувеличил.

Он удостоил ее тем взглядом, которым бог пронзил бы смертного, осмелившегося спросить, может ли он поразить его молнией.

– Я никогда не преувеличиваю. Они – невероятные бойцы, но их таланты заключаются в умственных способностях, умелом использовании знаний и всяческих ухищрениях. Мое виртуозное мастерство – работа на результат.

– У тебя и самого неплохо с умственными способностями и ухищрениями, – пробормотала Изабелла, вспоминая, с какой легкостью он окрутил ее вокруг пальца. И вдруг ей в голову пришла ужасная мысль. – Но раз ты выжил и не получил ни царапины, это означает…

Он выгнул бровь:

– Ты думаешь, я много лет планировал бы, как помочь им бежать, только для того, чтобы убить их, как только они немного разнервничались?

Изабелла с облегчением выдохнула:

– Но как же тогда обе стороны в итоге остались живы?

– Я просто изложил факты. К счастью, прежде, чем мне пришлось для пущей убедительности перейти к серьезным действиям, Счет встал между нами, и они отступили, только ради него. Я по-прежнему позволяю им думать так, как нравится. Я не собирался становиться их другом, меня интересовала возможность создать с ними бизнес.

– Выходит, все твои партнеры по корпорации «Черный замок» – сбежавшие из Организации.

Это объясняло все. Эти люди были невероятного масштаба личностями, их выковали в том же аду, что и Ричарда.

Он кивнул:

– Как только я убедился, что они в безопасности и наш план по уничтожению Организации претворяется в жизнь, я смог наконец-то отомстить Бертону. Остальное ты знаешь.

Чем больше все, что рассказывал Ричард, доходило до сознания Изабеллы, тем в больший ужас она приходила. По разумению Ричарда, ее должна была напугать информация о том, что он был главным палачом в такой зловещей организации. Но по-настоящему мучило Изабеллу осознание того, насколько кошмарнее было его существование по сравнению с ее жизнью. И то, что у него было безусловное оправдание всему, что он совершил.

А еще удивляло то, что, считая ее послушной женой Бертона, он не покарал ее так же жестоко, как его. Это многое говорило о степени его страсти, обуздавшей инстинкт убийцы.

И все же это ровным счетом ничего не меняло. Ричард мог по-прежнему хотеть ее, но прошлое наложило на него отпечаток. Ему было чуждо все человеческое, и то, что он не сказал ни слова о Маури, неопровержимо доказывало это.

Поэтому-то она и пришла сюда: сказать, чтобы он смирился. Она не могла позволить себе его присутствие в своей жизни. И не важно, что она жаждала его больше всего на свете. Ее приоритетом оставался Маури.

Мучительно выдохнув, Изабелла поднялась. Ричард остался сидеть, не глядя на нее.

Она подождала, пока он не поднял взгляд.

– Хорошо, что мы честно обо всем поговорили. Но теперь, когда знаешь мою историю, ты должен понимать, что я не представляю опасности для Роуз. Отныне мы можем пойти каждый своей дорогой, и эти дороги никогда больше не пересекутся.

Не дав Ричарду ответить, Изабелла повернулась и бросилась прочь. А он так и остался сидеть на месте.

Дверь распахнулась, выпуская ее. Ну вот и все. На сей раз все было кончено навек.

Когда наутро Роуз вошла в ее кабинет, Изабелла уже не была онемевшей, будто парализованной от потрясения. Она сходила с ума от отчаяния.

Приветствуя подругу и коллегу, которой так дорожила, Изабелла попыталась улыбнуться. Чмокнув ее в щеку в ответ на дружеский поцелуй, Роуз отпрянула, и ее серо-голубые глаза наполнились сдержанным любопытством. Ее, должно быть, разрывало от желания разобраться в своих подозрениях по поводу Ричарда.

– Дома все в порядке?

Несмотря на беспокойство, сквозившее в ее вопросе, и эсэмэску, которую она накануне отправила Изабелле, Роуз явно не поверила объяснению вчерашнего ухода.

Роуз всегда ясно давала понять, что готова помочь Изабелле чем бы ни требовалось, но та никогда не посвящала ее в свои проблемы и ничего ей не рассказывала. До сегодняшнего дня.

Изабелла держала все в себе долгие годы, но теперь, когда родные и друзья были в безопасности, ей требовалось довериться кому-то. Единственным человеком, способным выслушать, посочувствовать и поддержать, была Роуз.

Изабелла усадила ее:

– Мне нужно рассказать тебе кое-что – что-то важное. О моем прошлом.

В глазах Роуз мелькнула тревога.

– Я всегда знала, что ты скрываешь нечто важное, и хотела, чтобы ты рассказала мне.

Изабелла взяла руки Роуз в свои ладони:

– Прежде чем я сделаю это, ты должна пообещать вести себя исключительно в соответствии со своими интересами и интересами своей семьи.

Роуз состроила гримасу:

– Хватит трепаться, расскажи мне все, Иззи!

И она рассказала. Обо всем, кроме Ричарда.

Во время рассказа на лице Роуз отражались шок, ужас, боль и негодование. Потом из глаз Роуз хлынули слезы, а когда Изабелла замолчала, подруга бросилась к ней и крепко сжала ее в объятиях.

– Боже, Иззи, ты должна была рассказать мне! – рыдала Роуз. – Ну почему ты молчала?

Из глаз полной благодарности Изабеллы тоже полились слезы. А потом она отстранилась, улыбнувшись:

– Вот поэтому я ничего тебе и не говорила. Боялась, что ты утопишь в слезах меня и всю клинику. А мы только закончили отделку!