желания погружаться в суровую реальность, она предпочитала изучать фрески, любоваться красками, стараясь не замечать сколов и трещин. Не исследовать глубоко жизнь родителей, не анализировать их действия. Вместо этого она сосредоточилась на себе, на своем внутреннем мире. Ее больше заботила новая дружба. И новые полеты фантазии.

Решение броситься в объятия Джеймса привело совсем не к тому, что она ожидала, положение ее рядом с Бриггсом стало не менее простым, чем прежнее.

Погружение в реальную жизнь оказалось делом не совсем приятным, а главное, она не была уверена, что ей это нравится. Останавливало лишь то, что, отказавшись от движения вперед, она не сможет помочь Уильяму.

Беатрис сидела в гостиной, смотрела на рулет с джемом и размышляла, как начать разговор с Бриггсом, когда вошел дворецкий Гейтс.

— Сэр Джеймс Прескотт, ваша светлость. Сказать, что вас нет дома?

Сердце подпрыгнуло от радости.

Джеймс. Конечно, она не откажет.

От возможности увидеть друга даже закружилась голова.

Если Гейтс и отнесся с недовольством, что она принимает мужчину, то не показал этого. Похоже, он больше думает о приличиях, нежели осуждает ее.

Джеймс вошел в комнату, и солнце будто даже стало ярче светить. Он сам обернулся для нее солнцем, а она уж и забыла, как приятно, когда тебе улыбаются.

Гейтс поклонился и вышел, оставив, однако, двери широко открытыми.

— Джеймс, я так рада, что ты здесь. Садись же, я велю подать чай.

— Спасибо, Беат. — Он не сводил с нее напряженный взгляд. Как важно и приятно, что друг наконец рядом, тот, кто хорошо ее знает, особенно когда Бриггс всячески игнорирует. — Все хорошо? — взволнованно спросил Джеймс. — Он хорошо с тобой обращается?

Она заморгала, сдерживая эмоции.

— Ты о моем супруге? — Беатрис смахнула слезинку, все же упавшую на щеку.

— Да.

— Почему должно быть иначе?

— Ты не выглядишь счастливой.

— Почему ты решил, что причина в… его ко мне отношении?

Джеймс смутился.

— Дело в том, что о герцоге Бригамском говорят много разного. И о его… наклонностях. Впрочем, мне не стоит придавать значение сплетням такого рода, тем более если все хорошо.

Беатрис моргнула. Похоже, она опять не понимает что-то очень важное.

— Скажем так, он мужчина с весьма своеобразным вкусом. Некоторые назовут его извращенным, но я бы никогда не употребил такой эпитет.

Бриггс извращенец?

У нее не было четкого понимания, что это значит, ясно лишь, что человек, которому дают такую характеристику, в чем-то отличен от нормы. Представить невозможно, чтобы одержимый соблюдением правил брат дружил с таким мужчиной. Более того, позволил ей выйти за него.

«Ты станешь для него подопечной, но не женой».

— Я не замечала ничего подобного, — произнесла она с улыбкой.

— Наверное, это неплохо.

— Что это значит?

Джеймс вздохнул и сел в кресло напротив нее.

— Значит, что ты хорошая, а такие, как он, нет.

— Все вокруг только и твердят, что я милая и хорошая. Почему? Что я такого сделала? Чем дала повод?

— Ты…

— Я глупая, да? Я не знаю людей, не получила должного образования, чтобы поддерживать беседу, ничего не сделала в жизни.

— Ты не глупая, вовсе нет. Ты просто наивная.

— О, как я устала от этого.

— Ты хочешь, чтобы он лишил тебя невинности?

Беатрис внезапно смутилась, вспомнив то теплое чувство, охватившее ее в карете рядом с Бриггсом. Но ведь Джеймс открыл ей свои тайны, даже те, как он утверждал, за которые его могут отправить в тюрьму. Чего же она боится? Перед ней дорогой друг, который искренне к ней расположен.

— Мне было бы легче ответить… если бы я знала, что это значит.

— Не надо ничего знать, Беатрис. Совсем не обязательно знать о предмете все, чтобы понять, привлекает ли он тебя.

Мысли в голове Беатрис путались, но она не могла злиться даже на себя, видя ласковую улыбку Джеймса.

— Тебе надо лишь решить, хочешь ли ты близости с ним.

— Я…

— У тебя возникает желание его поцеловать?

Она чувствовала, как горят щеки.

— Я… пожалуй, да…

— Так поцелуй его, Беатрис.

— Он сказал…

— Не важно, что он сказал, это наверняка не имеет ничего общего с его желаниями.

Она едва не задохнулась, сердце забилось сильнее.

— Но, Джеймс… я не могу…

— Что бы он ни говорил, ты его жена.

Беатрис перевела дыхание.

— Довольно обо мне, прошу. Расскажи, чем занимаешься ты?

— Я здесь, чтобы сообщить тебе об отъезде.

— Отъезде?

— Да, я уезжаю в Рим с… другом.

— Будешь отныне жить там?

— Какое-то время, по крайней мере. — Он широко улыбнулся. — Я счастлив, Беатрис.

— Рада за тебя, но я…

Она почувствовала появление мужа раньше, чем увидела его. Теперь он стоял в дверях с грозным выражением лица.

— Ваша светлость. — Джеймс поднялся. — Я пришел лишь попрощаться с вашей супругой, я уезжаю из страны.

Бриггс быстро перевел на него взгляд.

— Вы, должно быть, Джеймс.

По тону его нельзя было сказать, хорошо или плохо он к этому относится.

— Да, милорд.

— В будущем, если захотите навестить мою жену, потрудитесь убедиться, что я дома.

— Он мой друг, — вмешалась Беатрис.

— Он мужчина, и вы собирались за него замуж. Я не хочу прослыть рогоносцем в собственном доме.

— Если вы сомневаетесь в моей порядочности, надеюсь, по поводу миледи у вас нет сомнений, — произнес Джеймс.

Бриггс бросил на него испепеляющий взгляд.

— С вами мне не о чем тревожиться, верно?

Уголок рта Джеймса приподнялся.

— Совершенно, милорд. К тому же я уезжаю.

Джеймс повернулся к Беатрис:

— Не забывай, о чем мы говорили. Будь собой. Если не хочешь быть милой, не будь ей. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

От переполнявших сердце чувств Беатрис едва не заплакала.

В ее жизни так мало дорогих людей, и все они будут так далеко!

— Я непременно навещу тебя, как только вернусь.

Джеймс пожал ей руку и вышел. Немного придя в себя, Беатрис перевела взгляд на Бриггса и увидела, что глаза его холодны как лед.

— О чем вы только думали?

Бриггс не мог объяснить, чем конкретно вызван бушевавший внутри гнев.

— Я думала выпить чаю с другом, герцог.

Он уже понял эту ее черту, видел, как она говорила с Хью в своей комнате после инцидента. Тогда он восхищался ее самообладанием и способностью держать себя в руках в любой ситуации, сейчас же вызывающий тон раздражал.

— Не будь слуги так преданы мне, мог бы разгореться невероятный скандал.

Беатрис рассмеялась.

— Мне казалось, это норма, когда замужняя женщина развлекается с другим мужчиной.

Глаза Бриггса сверкнули яростью.

— Не в моем доме, — процедил он.

Он видел,