убедилась, что демонстрация ее прелестей не произвела должного впечатления. Она обиженно надула губы, схватила поднос, обошла стол и поставила кофе перед Стасом. Наклонившись ко мне, едва слышно прошептала:

— Педрила бриллиантовый!

После этого взяла пустой поднос, бросила на Егора полный презрения взгляд, нервно и громко сдула челку со лба, и вышла из совещательной,

демонстративно печатая шаг, как солдат на плацу.

Едва Егор ушел, Стас вскочил на ноги, опёрся о стол, нависая надо мной, и язвительно осведомился:

— Таня, а что это было там, под столом?

— Ты о чем? — спокойно ответила я, не глядя на него.

— О твоей внезапной агрессии и шаловливых ножках, которые чуть не пробили во мне дыру!

— Нет, Стас, они, наоборот, закрыли дыру твоего совершенно неуместного на переговорах красноречия. Зачем эти личные подробности? Тем более, что я ясно сказала тебе: свадьбы не будет!

— Это кто так решил? — Стас со злостью прищурился.

— Это я так решила!

— А с каких это пор ты осмеливаешься самостоятельно принимать такие решения?

— А с тех самых, как ты в одностороннем порядке прервал все договоренности между нами, наплевав мне в душу! — я резко встала и хотела выйти, но Стас схватил меня за руку.

Несколько минут он с недоумением вглядывался в мое лицо и растерянно спросил:

— В чем дело Таня? Ты так изменилась буквально за пару дней! Другая прическа, макияж, одежда. Другая манера поведения. Откуда это все?

— От тебя, — язвительно ответила я. — Хватаю на лету. Может, тебе Стас ещё один бизнес открыть по воспитанию жестокости у женщин и собак?

— Нееет, — протянул он и саркастически улыбнулся. — Это не от меня. Это от того тупого качка, который тебя сегодня привёз. Кто он? Откуда? — он сжал мою руку. — Я же все равно выясню, и будет хуже Лучше расскажи мне сама.

— Отпусти мою руку! Я не обязана перед тобой отчитываться. Мы друг другу теперь никто. И не нужно мне угрожать!

— Ты пока ещё на меня работаешь, позволь тебе напомнить, — он попытался обнять меня.

— Правда? — осведомилась я, вырываясь из его рук. — Так, может, мы для разнообразия займёмся проектом? Ты, конечно, властный босс и великий бизнесмен. И поэтому я должна тебе напоминать, что у нас сутки на идею? На проект, о котором ты мечтал долгие годы?

— Значит, тебя ещё волнуют мои мечты? — улыбнулся он. — А у тупого качка ты тоже уже выяснила, о чем он мечтает?

— Он не тупой. И меня волнует моя карьера, которая в данный момент зависит от тебя, — сухо отчеканила я.

— Ладно, — он отошел на несколько шагов и нервно пригладил волосы. — Займёмся делом. Обсудить личное ещё успеем. Ты права в одном: мы должны заполучить этого клиента. Бриллианты просто обязаны быть нашими.

— Вот и хорошо, — ответила я. — Пойду к себе. Мне в моем закутке хорошо думается.

Но не успела я и шагу ступить из совещательной, как телефон разразился трелью, принимая сообщение по "Ватсапу". Я поспешно проверила его. Сообщение было от Риты: " Танюш, сейчас ничему не удивляйся. Наша девочка почти у цели".

Какая ещё девочка? Нет, я, конечно, все понимаю. Естественность моих реакций на ахтунги сюжета — это хороша идея. Но меня кольнуло досадное чувство, что сюрпризов все же немного больше, чем нужно. Словно я не одна из дрессировщиц, а кот, которого загоняют в клетку-перевозку.

Едва я дочитала сообщение, как в коридоре раздались крики, и в совещательную ворвалась девица. Нет, не так. Сначала появились ноги, которые длились целую вечность и никак не заканчивались. Потом над ногами мелькнули коротюсенькие джинсовые шортики, над ними — загорелый упругий живот, белая маечка-топ, плотно облегающая небольшую, но высокую грудь, и, наконец, сверху забелело лицо с копной светлых волос, струящихся до попы. Все это великолепие катилось на роликах, держа в вытянутых руках большую коробку с пиццей. За девицей неслась Наташа, вопя на ходу, что никто пиццу не заказывал. И вообще вход посторонним в совещательную строго воспрещен. Великолепие думало иначе. Оно презрительно скривило хорошенькое личико и на полном ходу врезалось в Стаса, смяв коробку с пиццей.

Я застыла на месте от этой картинки: Стас, машинально ухвативший девицу, резко ее затормозил и с размаху сел на стол. Она, в свою очередь, прижала к нему гармошку из коробки, и видимо, на полном автомате, продолжала сучить ногами на роликах. Причем каждая нога была длиной с меня. Я такие конечности видела только в Инстаграмме, и всегда думала, что девчонки себе их дорисовывают в Фотошопе.

— Вау! Лол! Гифка: котик смеется! — пропищала девица, надула пузырь из розовой жевательной резинки, звонко лопнула его, облизала губы и языком затолкала резинку в рот.

— Что? — испуганным шепотом спросил Стас, продолжая машинально держать девицу обеими руками.

— Вот нахалка! — возмутилась Наташа. — Извините, Стас Иванович! Я ее пыталась остановить, но она, как бизон в прериях, понеслась прямо к вам! Не заказывали мы пиццу! Не заказывали! Это ошибка!

— Упс! Грустный смайлик! — пропищала девица и скорчила печальную гримаску. — Гифка: котик думает! — она закатила глаза к потолку, засунула указательный палец в рот, помолчала ровно одну секунду и плаксиво протянула: — А мне по фигу! Смайлик: плак, денех дай! Гифка: котик лапками просит денюжку! — она вырвалась из рук Стаса, развернулась и положила пиццу на стул, при этом ткнувшись полуголой попой в промежность Стаса.

Он покраснел, как рак, и бросил на меня затравленный взгляд. А девица, как ни в чем не бывало, открыла коробку, извлекла смятый кусок пиццы, потрясла им в воздухе так, что куски сыра полетели в лицо Стаса, и спросила:

— Пиццу хочете? Вы ж заказывали! Адрес ваш, офис тоже ваш, а денех плотить не хочете. Котик в печали! — она ткнула пиццей в физиономию Стаса.

Я закусила губу, чувствуя, что сейчас просто взорвусь от смеха. Потому что знакомство Стаса с поколением Инстаграма, Телеграма и Безстограмма, которое выражает свои эмоции с помощью смайликов и анимированных картинок-гифок, было для него таким кошмарным откровением, что он просто остолбенел на месте в глубочайшем шоке.

— Никто вам платить не будет! — закричала Наташа. — Берите свою пиццу и уходите! — она схватила со стула коробку и решительно сунула ее в руки девицы на роликах.

— Ну да! Как же! — заныла девица. — Сначала вот это руками товар пожамкали, понадкусывали, коробку ту растарабанили, а теперь не хочете платить. Меня же из-за вас уволяяяят, — она широко открыла рот и громко зарыдала. — А я же ж только две недели в Москве. Я же ж с Конотопа! Грустный смайлик с ручейками слееееееез!

— Оставь ее,